| Юбилей компартии Китая: время подводить итоги? |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ФОРУМ | |||
| 22.07.2011 13:00 | |||
|
Полный текст интервью В.Парамонова главному редактору журнала «Новое восточное обозрение» (Россия) Г.Ковтунову от 22.07.2011.
Вопрос: Владимир Владимирович как Вы оцениваете роль КПК в процессе формирования внутренней и внешней политики КНР? И в чем, на Ваш взгляд, заключается идеологическая специфика Китая, например отличающая его от постсоветских стран? - Компартия традиционно занимает особую нишу в общей системе государственного управления Китая, являясь одним из трех ключевых столпов данной системы: наряду с исполнительной властью и сильными спецслужбами. То есть, то, что Китай показывает тому же Западу в виде выстраиваемых во многом по западным лекалам экономических и политических институтов – это по большому счету далеко не полно отражает реальную политику и реальную систему принятия решений. Конечно, те же экономические и в какой-то степени политические реформы в Китае это вовсе не ширма и тем более не миф, это тоже реальность. Однако, надо понимать одну из важных, хотя особо и не афишируемых целей этих реформ: выстроить более устойчивые каналы диалога с тем же Западом, модель развития которого лежит в основе развития большей части мира. Но в итоге, китайская доктрина учитывает и свою собственную специфику и, одновременно, пытается аккумулировать все новое, призванное дать импульсы для развития КНР. С точки зрения внутренней политики Китай – страна с полноценной и динамично развивающейся экономикой, а сама стратегия Пекина нацелена на повышение эффективности планово-централизованного управления государством/обществом и, одновременно, всемерную либерализацию внутриэкономической деятельности. Данная стратегия предполагает поддержание баланса между традиционными, социалистическими и капиталистическими концептуально-идеологическими установками, принципами и ориентирами, что призвано гарантировать целостность, устойчивость развития и безопасность КНР. При этом незыблемыми остаются национально-государственная идеология, а в этой связи – ключевая роль КПК. С точки же зрения внешней политики Китай стремится стать одним из ведущих глобальных игроков, при этом делая основную ставку на повышение эффективности и притягательности китайской экономической модели. Одновременно китайская стратегия ориентирована на максимально гармоничное встраивание КНР в глобальные процессы и поиск механизмов управления ими в плане пресечения тенденций, угрожающих целостности, устойчивому развитию и безопасности Китая, а также подрывающих его позиции в мире. И здесь КПК также играет крайне важную роль, так как существующая идеология служит и своеобразным «предохранителем» и, одновременно, системой координат для КНР, позволяющей ориентироваться в динамично меняющемся мире. То есть наличие эффективной идеологии, которую призвана защищать и развивать компартия, и есть одно из главных отличий Китай от большинства постсоветских стран, где после распада СССР и особенно в начальный период реформ категорически отрицалась сама идея активного участия государства в той же идейно-духовной жизни населения. Это рассматривалось не иначе как «пережиток тоталитарного прошлого», от которого надо избавляться через деидеологизацию экономики и политики. Во многом, схожие оценки бытуют и сейчас, хотя исторический опыт показывает, что общество, не связанное единой целью, не способно развиваться, а люди с мировоззренческим вакуумом по определению не могут действовать в интересах своей страны. Вопрос: однако, явно, что все не так уж и безоблачно в самом Китае? В чем, по Вашему мнению, главная опасность и в чем основные угрозы для КПК на современном этапе? И насколько в Пекине адекватно оценивают степень этой опасности и уровень этих угроз? - На мой взгляд, главная опасность и основные угрозы напрямую связаны с возможностью повторения в Китае отработанного на примере СССР алгоритма распада страны. Мне представляется, что в случае с СССР этот алгоритм стал возможен в условиях допущенных серьезных просчетов в идеологической сфере, а также в условиях кардинального снижения роли спецслужб по контролю над партийной и в целом управленческой элитой. Именно эти два, наиболее принципиальные условия и сделали возможным ускоренный процесс деформации основных столпов – несущих конструкций, поддерживающих основы советского государства, в том числе его идеологии и экономики, что затем закономерно вызвало превалирование негативных тенденций во всех сферах развития и уже позже привело собственно к распаду СССР. И здесь я говорю не только о разумном балансе между идеологией и политикой, в том числе в экономической сфере, но и об уровне контроля со стороны государства за деятельностью каждого чиновника, в том числе и высокопоставленного. К сожалению, Советский Союз во главе с КПСС так и не смог сохранить даже на краткосрочную перспективу подобный баланс, хотя в какие-то годы был близок к его достижению, а контроль над управленческой элитой был окончательно утерян с приходом к власти М.Горбачева и его команды. Повторения подобного сценария нельзя исключать и для Китая, даже несмотря на то, что Пекином уже найден и пока сохраняется разумный баланс и в обществе, и в экономике, и в политике. В частности, среди наиболее тревожных тенденций мною бы хотелось особо выделить то, что на фоне постепенной смены в Китае поколений политиков, происходит забывание вот этого «советского урока», ставшего к тому же последним уроком, который СССР невольно преподнес всему миру, в том числе КНР. В свою очередь, в странах Запада и, в первую очередь в США, опробованные на примере СССР схемы «контролируемой дезинтеграции» значительных пространств не только не забыты, но и получили новое развитие, обогатились передовыми технологиями и инструментами. Существенно выросло их аналитическое обеспечение и сопровождение, как и в целом понимание важности для Соединенных Штатов срыва тенденций на интеграцию в Евразии. Тем более, что сейчас США находятся гораздо ближе чем те же 10-20 лет к контролю над процессами в Центральной Евразии – в непосредственной близости к наименее защищенной западной периферии внутриконтинентального Китая. Скорее всего, это отчетливо понимают и в китайской компартии, что, безусловно, дает пищу к размышлению в КПК по широкому спектру вопросов дальнейшего определения своей роли во внутренней и внешней политике КНР. Вопрос: а какова, на Ваш взгляд, вот эта возможная роль КПК в будущем страны? - Трудно сказать, так как возможно несколько сценариев и их комбинаций, связанных с будущим самого Китая. Тем не менее, как представляется, следует особо выделить в первую очередь наиболее опасный – «советский сценарий», связанный в двух словах с ослаблением контроля государства над партийно-номенклатурной элитой и, соответственно, ведущий к сокращению влияния КПК и всем вытекающим отсюда последствиям. В свою очередь, другой сценарий – сценарий «идеологического реванша» со стороны компартии также способен нарушить существующий сегодня баланс между реальными управленческими институтами в КНР, вызвав тем самым коллапс всей системы управления. Конечно, многое будет зависеть и от самой компартии, ее готовности сохранить прежний курс: с одной стороны, остаться подконтрольной государству, а с другой – способной контролировать свою «зону ответственности», генерировать новые концептуальные установки в плане обеспечения устойчивости развития Китая и внутренней Евразии в целом: Центральной Азии и России. Это очень сложная и кропотливая работа, которая требует кардинального усиления государственной аналитики, в том числе повышения ее открытости к опыту постсоветского пространства и активизации аналитического взаимодействия с постсоветскими странами, в первую очередь в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Но пока, к сожалению, этого не происходит. И, наоборот, многое свидетельствует в пользу того, что, изучая постсоветское пространство, Китай в большей степени стремится продвинуть свои, нежели общие интересы, не говоря уже о том, чтобы изучить наш опыт: как отрицательный, так и положительный. Это наводит меня на мысль, что корректировка того же внешнеполитического курса КНР в последние годы и переход Пекина к более активным и наступательным действиям вполне укладывается в продвигаемые из-за океана алгоритмы и схемы «развития» Евразии. Тем более, что заметных успехов в выработке своих, общих с Китаем схем и алгоритмов развития для Евразии странам бывшего СССР достичь так пока и не удалось: ни в рамках ШОС, ни в рамках двусторонних отношений ... Определенную надежду на лучшее, конечно же, дает факт одногодичного председательства КНР в ШОС. Однако как поведет себя Китай и сможет ли он за столько короткий промежуток времени выдвинуть принципиально новые инициативы по развитию Организации и, тем более, реализовать их на практике? Ответ на этот вопрос нужно искать только в Пекине, в том числе у руководства той же КПК … Источник: Новое восточное обозрение, http://journal-neo.com/ru Похожие материалы:
|
Редакция: совсем недавно достаточно широко отмечалось 90-е со дня основания Коммунистической партии Китая (КПК). В этой связи на вопросы редакции о прошлой, современной и возможной будущей роли КПК во внешней и внутренней политике Китайской Народной Республики (КНР) мы попросили ответить хорошо известного на постсоветском пространстве аналитика Владимира Парамонова, руководителя проекта «Центральная Евразия» (www.ceasia.ru), многочисленные работы команды которого по китайской тематике характеризуются попытками максимально глубоко осмыслить стратегию Китая, а также существующую в Пекине систему принятия решений.
Мы в Моем Мире 
