| Современный формат российско-китайского энергетического сотрудничества: основные проблемы и перспективы |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ЭНЕРГЕТИКА | |
| Автор: В.Парамонов, А.Строков | |
| 09.07.2012 12:19 | |
|
На сегодняшний день российско-китайское энергетическое сотрудничество сфокусировалось в основном на торговле углеводородами, включая два крупных проекта: поставки нефти по нефтепроводу, проходящему от г.Сковородино (Россия) до г.Дацин (Китай), а также планы по поставкам газа по газопроводу «Алтай». Нефтепровод «Сковородино-Дацин» (является отводом от магистрального нефтепровода ВСТО – «Восточная Сибирь – Тихий океан», связывающего месторождения Западной и Восточной Сибири с нефтеналивным портом Козьмино в г.Находка, ввод в эксплуатацию которого намечен на конец 2012 года). Трубопровод начинается в г.Сковородино (Амурская область РФ), проходит через пограничный пункт Мохэ и далее идет по китайской территории до г.Дацин (КНР). Протяженность нефтепровода, пропускной способностью 42 тыс. тонн в сутки, составляет 1024 километра, включая 64 километра по территории РФ и 960 километров по территории КНР. Строительство нефтепровода, профинансированное кредитом Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (КННК) в размере 25 млрд. долларов, завершено в сентябре 2010 года. В течение сентября – декабря 2010 года нефтепровод заполнялся нефтью, а с января 2011 года начались коммерческие поставки российской нефти в Китай. Данные поставки осуществляются в рамках межправительственных соглашений в соответствии с контрактами между КННК и «Роснефтью», «Транснефтью», согласно которым указанные российские компании должны поставлять в Китай 15 млн. тонн нефти ежегодно в течение 20 лет. В 2011 году уже поставлено около 15 млн. тонн. В свою очередь, по газопроводу «Алтай» Россия только намеревается поставлять газ из Западной Сибири в Китай в объеме 30-40 млрд.куб.м в год, а также попутно газифицировать некоторые районы Западной Сибири. Эксплуатацию газопровода планировалось начать в 2012 году. Однако, из-за несогласия сторон по ценовым условиям газовых поставок, перспективы реализации этого проекта пока неясны. За рамками торговли углеводородами российско-китайское энергетическое сотрудничество практически не имеет места: даже те межотраслевые связи в сфере энергетического машиностроения (в основном унаследованные от советского времени), которые еще имели место в 90-е годы и до середины первого десятилетия нынешнего столетия, сегодня фактически свернулись. В этих условиях наиболее «перспективным» для руководства российского топливно-энергетического комплекса (ТЭК) и российского руководства в целом остается обслуживание интересов сырьевых (в основном нефтегазовых) отраслей: по увеличению объемов добычи ресурсов и наращиванию экспорта на китайский рынок (как и на внешние рынки в целом). Это ведет в том числе и к дальнейшей утечке российского капитала в КНР, например, под предлогами «приобретения китайских активов» и увеличения прибыли от участия в проектах на территории Китая. В результате этого капитал российских энергетических компаний в большей степени способствует экономическому развитию Китая, нежели самой России. Кроме того, подвергается эрозии главная функция российского ТЭКа – обеспечивать устойчивость экономического (в первую очередь инновационно-промышленного) развития своей страны (всех отраслей экономики, а не какой-либо одной) и быть инструментом продвижения долгосрочных интересов России за ее пределами, в том числе и в Китае. В итоге, современный формат сотрудничества с КНР в отраслях ТЭК представляется пагубным с точки зрения обеспечения именно долгосрочных и стратегических интересов России. Основная причина вышеуказанного состояния дел состоит в том, что у России отсутствует комплексный подход к развитию энергетического сотрудничества с Китаем. В частности, отсутствует единая для всех российских госструктур и компаний система целей, задач и принципов работы с партнерами из КНР в отраслях ТЭКа. Все что декларируется в данном плане в официальных документах, выглядит очень расплывчато, либо в корне противоречит долгосрочным интересам России. В большей степени просматривается недооценка стратегических перспектив с точки зрения долгосрочных государственных интересов РФ, превалирование краткосрочных и узко-корпоративных интересов. При этом задачи российско-китайского энергетического сотрудничества ориентируются главным образом на извлечение сырьевыми корпорациями коммерческой прибыли. В результате повышаются риски принятия соответствующими российскими государственными и бизнес- структурами непроработанных решений, идущих вразрез с долгосрочными государственными интересами России. Опасность принятия таких решений особенно высока в условиях прессинга со стороны китайских партнеров, зачастую настаивающих на принятии «быстрых решений». В этих условиях крайне затруднительно создать атмосферу взаимопонимания, вне которой немыслимо формирование общности долгосрочных энергетических и в целом экономических интересов.
Во-первых, сегодняшнее российско-китайское сотрудничество в отраслях ТЭК не оказывает стимулирующего воздействия на процесс разноплановой кооперации ТЭКов двух стран. Не происходит эффективного и взаимовыгодного проникновения России и Китая в отрасли ТЭК друг друга. Следствием этого является фактическое отсутствие производственно-инновационного, инвестиционного взаимодействия, включая структурно-технологическую кооперацию, обмен новейшими технологиями и научными разработками. В результате, нынешнее российско-китайское энергетическое сотрудничество не стимулирует развитие полноценных российско-китайских экономических отношений. С одной стороны, данная ситуация во многом связана с отсутствием общности долгосрочных интересов и, следовательно, целей и задач России и Китая даже по такой относительно узкому направлению как энергетическое. По этой причине многие российско-китайские проекты в отраслях ТЭК не получают развития, зачастую наталкиваясь на некие «непреодолимые» препятствия. Таковыми препятствиями, как правило, являются чрезвычайно жесткая конкурентная среда на китайском рынке товаров, услуг и технологий, а также противоречивость различного рода узкокорпоративных интересов (главным образом, коммерческих) энергетических компаний обеих стран и т.п. Однако, в узких рамках ТЭКа вышеуказанные препятствия (главным образом, разногласия по вопросам ценообразования на энергоресурсы) в российско-китайском энергетическом сотрудничестве действительно становятся труднопреодолимыми. С другой стороны, крайне низкая эффективность сотрудничества с Китаем в отраслях ТЭК связана с материальной и моральной деградацией основных фондов в российских энергетических и базовых отраслях промышленности, растущим отставанием от мировых стандартов. Эти обстоятельства во многих случаях предопределяют низкую конкурентоспособность на китайском рынке промышленной продукции российского ТЭК (за исключениями, возможно лишь атомного машиностроения) по сравнению с другими внешними партнерами Китая.
Во-вторых, в российско-китайском энергетическом сотрудничестве явно превалирует сырьевая направленность и краткосрочные интересы, а энергетическое взаимодействие в целом складывается преимущественно в торгово-коммерческом формате. Весьма показательным является то, что основные принципы различных программ российско-китайского энергетического сотрудничества предусматривают в основном поставки из России в Китай сырой нефти, газа и электроэнергии «на основе рыночного механизма ценообразования и принципов взаимовыгодности». Однако все это ориентирует российско-китайское сотрудничество на достижение краткосрочных коммерческих целей, в то же время препятствуя поиску общих долгосрочных энергетических, а также в целом экономических интересов. Складывается впечатление, что Россия в энергетическом сотрудничестве с Китаем сегодня преследует в качестве единственной цели продажу продукции своего ТЭКа по максимально возможной цене. В свою очередь, Китай преследует в качестве единственной цели приобретение данной продукции по минимально возможной цене. При этом крайне характерно и то, что разногласия по вопросам ценообразования на продукцию ТЭКа, являясь по сути техническими и не принципиальными (на фоне потенциальной общности масштабных целей и задач развития), становятся труднопреодолимыми, а само российско-китайское энергетическое сотрудничество временами балансирует на грани срыва. Как представляется, энергетическое сотрудничество между РФ и КНР может оказаться вообще бесперспективным, если в дальнейшем оно будет ориентировано лишь на краткосрочные коммерческие цели и не будет вписано в общий контекст формирования российско-китайского стратегического партнерства. Основанием для данного утверждения являются следующие три обстоятельства: - чрезвычайно широкие возможности Китая по диверсификации своих внешних связей в плане энергетического сотрудничества; - отсутствие гарантии обеспечения долгосрочного спроса на российские энергоресурсы со стороны Китая; - неопределенность в плане способности России обеспечить в долгосрочной перспективе поставки в Китай углеводородов.
Чрезвычайно широкие возможности Китая по диверсификации своих внешних связей в плане энергетического сотрудничества Китай старается максимально диверсифицировать свои внешние связи по вопросам энергетического сотрудничества, чтобы никто из его партнеров не мог диктовать свои условия. В плане импорта передовых технологий, наукоемкой продукции и услуг КНР практически не зависит от РФ (данная зависимость сегодня гораздо слабее, нежели была в советское время), так как Китай уже получил широкий доступ к передовым технологиям промышленно развитых стран, которые по многим позициям имеют преимущества перед российскими технологиями. В плане импорта энергоресурсов Китай также имеет хорошо налаженные диверсифицированные связи и крайне мало зависит от России. В частности, КНР импортирует сжиженный природный газ (СПГ) из Австралии, Ближнего Востока (Катара) и Африки (Нигерии), работает над проектом поставок газа из Мьянмы. Кроме того, Китай закрепился и на газовом рынке Центральной Азии, импортирует газ из Туркменистана, причем по цене более чем в 2 раза меньшей той, которую запрашивает «Газпром» за поставки сибирского газа по газопроводу «Алтай». С апреля 2012 года, помимо Туркменистана, поставки газа в КНР начал осуществлять и Узбекистан. По импорту нефти Китай также имеет широкие возможности закупать «черное золото» во всех государствах, экспортирующих нефть. Отсутствие гарантии обеспечения долгосрочного спроса на российские энергоресурсы со стороны Китая Китай традиционно делал и продолжает делать ставку (из соображений обеспечения энергетической безопасности) на приоритетное развитие национального энергетического потенциала. Поэтому вопрос заключается в следующем: нужны ли КНР в долгосрочной перспективе российские энергоресурсы в больших объемах, и будет ли китайская сторона выполнять обязательства по их гарантированному приобретению? Дело в том, что в перспективе перед Китаем остро стоит задача по обеспечению главным образом нефтяных потребностей внутреннего рынка, в то время как в плане потребления иных видов энергоресурсов КНР, как представляется, не будет испытывать острого дефицита. Неопределенность в плане способности России обеспечить в долгосрочной перспективе поставки в Китай углеводородов Уже в краткосрочной перспективе истощающиеся месторождения Западной Сибири, скорее всего, будут не способны полноценно удовлетворять растущие внутренние потребности России и одновременно обеспечивать загрузку сразу двух экспортных направлений – на Европу и в Китай. В этой связи особые опасения вызывает ориентация газопровода «Алтай» («западный» маршрут), который ориентирован на месторождения Западной Сибири, находящиеся на стадии снижающихся объемов добычи. Во многом по этой причине Россия сегодня делает ставку на освоение углеводородных месторождений Восточной Сибири. Однако слабое технологическое обеспечение и тяжелые природно-климатические условия ставят под сомнение темпы реализации проектов по освоению газовых месторождений Восточной Сибири, которые в долгосрочной перспективе должны стать основной ресурсной базой для поставок газа в КНР. В настоящее время формирование газового комплекса Восточной Сибири находится в начальной стадии. Правительство РФ лишь в сентябре 2007 года одобрило Программу создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи, транспортировки газа и газоснабжения. К тому же, логично предположить, что очередные волны глобального финансово-экономического кризиса в значительной степени затормозят реализацию вышеуказанной Программы. В итоге, не будет большим преувеличением сказать, что Китай не зависит от поставок продукции российского ТЭКа: энергоресурсов, оборудования, технологий. Поэтому Китай сегодня имеет широкие возможности вести переговоры с Россией по принципу «не нравятся наши ценовые условия – не нужно». Это в значительной степени осложняет развитие российско-китайского энергетического сотрудничества. Логично предположить, что если бы между отраслями ТЭК России и Китая существовали бы тесные, разноплановые и масштабные связи, а сами ТЭК двух стран были бы вписаны в контекст стратегического межгосударственного сотрудничества, то российская и китайская стороны занимали бы гораздо более гибкие позиции по отношению друг к другу.
В-третьих, в России и Китае, похоже, отсутствует заинтересованность (а может быть и понимание) необходимости принципиально изменить нынешний, малоэффективный и бесперспективный формат энергетического сотрудничества, вывести его на качественно новый уровень – уровень тесной кооперации и долгосрочного стратегического партнерства (некоего энергетического союза). С одной стороны, КНР, по-видимому, вполне устраивает нынешнее состояние дел. В плане импорта передовых технологий и сложного, наукоемкого оборудования для своих отраслей ТЭК Китай сегодня делает основную ставку на развитые страны Запада и в меньшей степени – на Россию. В энергетическом же сотрудничестве с РФ КНР интересует преимущественно покупка энергоресурсов: в основном нефти, а также возможно и электроэнергии для приграничных с Россией провинций. Об этом свидетельствует и то, что программы российско-китайского сотрудничества в области энергетики, особенно в части касающейся нефтегазовой отрасли, имеют ярко выраженную экспортно-сырьевую ориентацию: предусматривают наращивание объемов экспорта углеводородов из России в Китай, а также финансовое и техническое сопровождение этих усилий. Например, даже переработка российской нефти и реализация нефтепродуктов планируется осуществляться исключительно на территории Китая. Однако все это означает, что формирование основной части добавочной стоимости, создание новых рабочих мест и развитие смежных отраслей промышленности и науки будет осуществляется именно на территории Китая, в то время как Россия выступит всего лишь в роли сырьевого придатка. Очевидно, что данная схема сотрудничества носит краткосрочный характер, выгодна лишь для российских нефтегазовых компаний, которые будут иметь свою долю прибыли в этих проектах. С другой стороны, в России, по-видимому, отсутствует политическая воля, чтобы кардинально и принципиально изменить нынешний формат российско-китайского сотрудничества в отраслях ТЭК. Основная причина – незаинтересованность в этом все тех же российских нефтегазовых компаний, деятельность которых ориентирована преимущественно на увеличение объемов экспорта за рубеж с целью получения большей прибыли, так как цены на практически все виды энергоресурсов на внутреннем рынке РФ ниже, чем на внешних рынках. * * * В целом, складывается впечатление, что сегодня в основу российско-китайского энергетического сотрудничества (равно как и функционирования российского ТЭК) заложены принципы рентабельности национальных энергетических компаний и получения максимальной коммерческой выгоды, а не принципы подчинения деятельности ТЭК интересам комплексного развития всех отраслей российской экономики, в том числе и целям налаживания долгосрочного сотрудничества с Китаем. Именно доминирование узкокорпоративных интересов российских энергетических компаний над долгосрочными экономическими (и общегосударственными) интересами РФ во многом определяет преимущественную ориентацию российско-китайского сотрудничества на торговлю углеводородами. При этом, масштабный вывоз углеводородов из России ведет к постепенному отмиранию целого ряда перерабатывающих отраслей российской промышленности, так как углеводороды в отличие от остальных видов энергоресурсов – это не столько топливо, сколько стратегическое промышленное сырье для производства широкого ассортимента синтетических продуктов, без которых немыслимо функционирование почти всех отраслей современной промышленности. Все это также способствует и разрушению научно-технологического потенциала России и, как следствие, отставанию РФ во многих сегментах. Например, уже налицо технологическое отставание России от Китая в сегменте изготовления некоторых видов продукции энергетического машиностроения, а также в сегментах нефтехимии, органического синтеза, синтетических материалов, технологий угольной энергетики и т.д. В итоге же, учитывая то, что функциональной предназначенностью ТЭК является обеспечение комплексного развития всех остальных отраслей экономики, то фактическое отсутствие полноценного взаимодействия между национальными экономическими системами России и Китая во многом и определяет крайне низкую эффективность энергетического сотрудничества между двумя странами. Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/. Похожие материалы:
|
Российско-китайское энергетическое сотрудничество осуществляется главным образом в нефтегазовой отрасли и по сути является стержневым элементом двусторонних отношениях, уже значительно опережая в данном плане военное сотрудничество. Россия рассматривает Китай в качестве перспективного потребителя своих энергоресурсов, преимущественно нефти и газа. Однако, несмотря на многолетнюю активность России по продвижению углеводородов на китайский рынок, энергетическое сотрудничество между двумя государствами развивается крайне медленно, а его масштабы пока несущественны для обеих сторон.
Мы в Моем Мире 
