| Внешняя политика России на постсоветском пространстве: интеграция или принуждение, декларативность или реальное сотрудничество, самостоятельность или подчиненность Западу? Советы Владимиру Путину |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ФОРУМ | |||
| Автор: Владимир Парамонов | |||
| 04.09.2012 10:24 | |||
|
Интеграция или принуждение? Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: новый импульс дискуссии придал доклад «Центральная Азия – 2020», подготовленный недавно Центром социальных и политических исследований «Стратегия» (Казахстан) и содержащий в себе отдельный блок посвященный внешней политики России. Поэтому в начале обсуждения приглашаю Гульмиру Илеуова – руководителя Центра социальных и политических исследований «Стратегия» озвучить часть доклада, касающуюся внешней политики России. Затем, к обсуждению прошу присоединиться других экспертов. Гульмира Илеуова (Казахстан), руководитель Центра социальных и политических исследований «Стратегия»: последние 20 лет характеризовались нивелированием позиции России в регионе. Однако в настоящее время отмечаются попытки России по усилению собственного влияния в Центральной Азии, прежде всего, через реализацию новых интеграционных проектов на территории бывшего СССР. Движение в этом направлении уже сейчас проявляется в экономической и военно-политической сферах сотрудничества России со странами Центральной Азии. Конечная цель проекта – Евразийский Союз – новое политическое и экономическое объединение, где Россия отводит себе главенствующую роль. При этом действия российских властей по созданию Евразийского Союза зачастую носят форсированный и принудительный характер, что признают и российские эксперты. Сунатулло Джоонбобоев (Таджикистан), старший научный сотрудник Университета Центральной Азии: никакой союз невозможен, если в его фундаменте находятся только геополитические интересы больших стран, а не более высокие человеческие ценности... Таисия Мармонтова (Казахстан), доцент кафедры регионоведения Евразийского национального университета им. Л. Н. Гумилева: уважаемый Сунатулло! Я не знаю таких союзов, о которых говорите Вы! Все-таки в политике приоритет всегда за прагматизмом, а не этикой. Сунатулло Джоонбобоев: уважаемая Таисия, Союз без этики...? Такой союз будет недолговечным ... Если еще будет... Таисия Мармонтова: нет ничего вечного... Сунатулло Джоонбобоев: есть все-таки какие-то общепринятые, общечеловеческие ценности, которым надо следовать, прежде чем говорить о каком-то союзе. Вы предлагаете союз неравных ... Таисия Мармонтова: Сунатулло! Я и не требую признать свое мнение. Но насколько я знаю историю, никогда не было союзов равных. Это данность. И хорошо если со временем это изменится. Сунатулло Джоонбобоев: Таисия, современные союзы могут создаваться на основе новых человеческих ценностей, например, таких как свобода, демократия и т.д. (пример ЕС). Без ценностной – базовой сердцевины такие союзы могут стать мертворожденными. Региональная безопасность в форме новой российской империи может быть и хорошо, но когда дышать в нем будет трудно человеку …, то кому нужен такой союз?! Таисия Мармонтова: ЕС – это как раз верх прагматизма (Европейское сообщество угля и стали создали, по сути, торговцы). А остальное потом красиво вписали в документы. Интегрироваться придется, и по существу это выбор – с кем блокироваться и все. Сунатулло Джоонбобоев: Таисия, у Вас в сознании крутится только идеология времен холодной войны... Интегрироваться нужно, но не в форме рабства и подчинения... Если у людей есть выбор, то не все так детерминировано ...! Владимир Парамонов: ну а вот пример СССР? Чем не пример более-менее равной интеграции? Пусть с идеологией, но равноправие ведь было? Таисия Мармонтова: на бумаге да, а фактически ... Но как в СССР делили доходы, как формировались планы, даже например как одним республикам давалась право иметь свою внешнюю политику (у одних был МИД), а другим нет? Сунатулло! Я не мыслю категориями холодной войны: скорее мне ближе Макиавелли. Человеческий фактор мало интересует властные элиты, и это не значительно изменилось с течением времени. И кстати, союз неравных нельзя ассоциировать однозначно с империей или колонией. Более слабый участник также получает свои выгоды, снимая какие-то свои проблемы за счет более сильного партнера. Сунатулло Джоонбобоев: уже словосочетание «союз неравных» несет в себе заряд негатива, он может быть хуже чем империя или колония ... Предложенный Вами и другими в настоящее время союз бывшему Союзу даже в подметки не годится ...! Таисия Мармонтова: ну вот, как обычно мы не допускаем альтернативной точки зрения. Если Вы заметили, ни в одной своей заметке я не сказала ни слова о Центральной Азии. Никто и никого никуда не задвигает. А… Сунатулло Джоонбобоев: Таисия, я не имел ввиду конкретно Вас, это мое обобщение в целом по предложенной теме, которая обсуждается и муссируется в печати. Однако согласен с Вами в том, что все дискуссии должны чем-то и когда-то завершиться ... Таисия Мармонтова: хоть в этом я с Вами согласна. Декларативность или реальное сотрудничество? Владимир Парамонов: ну что ж, спасибо Вам уважаемые Сунатулло и Таисия за вот такую полемику – своеобразную «разминку», после которой предлагаю затронуть вопросы внешней политики РФ на постсоветском пространстве в целом. Тем более, что интеграционная тематика – это лишь одна из многих, но явно не единственных составляющих российской внешнеполитической повестки дня. Другой важный элемент – это то, как оценивается / воспринимается политика России с точки зрения таких аспектов как декларативность и реальность. Поэтому продолжим обсуждение этих моментов. Мурат Джумаев (Туркменистан), независимый эксперт: соглашусь с теми экспертами, которые считают, что внешняя политика РФ на постсоветском пространстве больше носит декларативный характер. Можно подчеркнуть отсутствие во внешней политике РФ определенной стратегической линии и в отношении Центральной Азии. Поддерживаю прозвучавшее в одной из предыдущих частей дискуссии утверждение о том, что, что любая декларация «бывшего центра» сомнительно воспринимается со стороны «периферии» (цитата мнения Данияра Косназарова). Это явление не безосновательно. И такое продолжится до тех пор, пока Кремль будет видеть в своих ближних соседях не партнеров, а «младших братьев». Необходимо соблюдать продолжительную политику сотрудничества и выйти из состояния «по случаю необходимости». Такой подход Москвы, сохраняет «повышенную чувствительность» центральноазиатской элиты. Кремль, не имея дальновидной политики в отношении южных постсоветских республик, упускает из внимания тот факт, что со сменой поколений в этих республиках уменьшится количество лояльных по отношению к России политиков («воспитанников» Советского Союза). Мариан Абишева (Казахстан), кандидат политических наук: на мой взгляд, именно вопросы, «лежащие» по периметру российских государственных границ, всегда будут актуальными для внешней политики РФ. Надо учитывать, что если для Запада та же Центральная Азия – это лишь выгодный плацдарм, то для России она была и будет стратегическим тылом. Что же касается качества, то здесь соглашусь с тем, что в отношении Центральной Азии подходы России должны строиться на стратегии реального сотрудничества с центральноазиатскими странами в экономической и культурно-гуманитарной сферах. Несмотря на то, что со всеми республиками Россия поддерживает достаточно прочные отношения, ее влияние в регионе идет на спад. Чтобы удержать Центральную Азию в сфере своих интересов, у России нет другой альтернативы, кроме как проводить более гибкую и динамичную внешнюю политику по отношению к центральноазиатским республикам. Самостоятельность или подчиненность Западу? Владимир Парамонов: переходя к очередному этапу дискуссии, напомню, что в предыдущих частях обсуждения отдельным блоком были вопросы взаимодействия России и Запада. Многие эксперты, включая меня самого, отмечали сохраняющуюся стратегическую подчиненность РФ западным схемам взаимодействия и развития. Что скажут в этой связи другие участники дискуссии? Есть ли возражения? Думаю, что они нужны, так как цель дискуссии – рассмотреть все «за» и «против» выдвигаемых тезисов. Руслан Жангазы (Казахстан), политолог: современная Россия ищет свое место в стремительно меняющемся мире. Разумеется, перед ней встают закономерные вопросы касательно идентификации и перепозиционирования своего статуса в отношениях с: супердержавами, региональными (относительно соразмерными) странами и, конечно, геополитическими «миноритариями». Прежде чем отвечать на вопрос о наличии / отсутствии стратегической подчиненности российской внешней политики глобальным – западным схемам развития и взаимодействия, необходимо, как мне представляется, определить следующее – Москва выступает в качестве «со-архитектора» международных отношений или все же пытается встроиться в уже готовые модели? Да, конечно, при поверхностном рассмотрении может показаться, что Россия повсеместно начала, что называется, «сдавать позиции». Происходящее сегодня на Ближнем Востоке яркий тому пример. Однако если взглянуть на текущие процессы с прагматической точки зрения, то мы обнаружим отказ России от политики «распыления», переход на концентрацию сил и средств на действительно стратегических направлениях. Зачем Москве Африка и Южная Америка, когда ее «жизненное пространство» расположено в Евразии? Ревитализация Владимиром Путиным евразийского направления внешней политики России четко обозначила тренд на превращение Москвы в геополитического «со-архитектора». Другими словами, российская внешняя политика привносит свой собственный, ни с кем из глобальных держав ни согласованный, элемент в общую концепцию взаимодействия. Таким образом, внешняя политика России в некоторой степени остается уязвимой, но ситуация постепенно меняется в ее пользу. Активно формируемый Евразийский экономический союз способен реконфигурировать глобальные политические процессы в сторону расширения влияния так называемых «среднеразмерных государств». Это существенно нейтрализует современные схемы международного взаимодействия, навязанные Западом. В условиях развивающегося неполярного мира попытки России, направленные на восхождение в глобальной иерархии, будут наталкиваться на препятствия «архитектурного» порядка. В этой связи крайне важно выстроить «командную» стратегию в «Евразийской игре». Геополитика стала игрой, где проигрывают «одиночки». Сергей Горнов (Россия), заведующий отделом экономической политики Международного Информационно-аналитического агентства International Press & Consulting (МИА Агентство IPC): в политической и идеологической риторике нынешние российские власти дистанцируются от Запада. Широко распространен лозунг, что при В.Путине Россия встала с колен и теперь не трепещет перед Западом. Однако в экономической области всеобщая глобализация не позволяет России функционировать как автаркии и заставляет действовать сообща с мировым сообществом. Тесная интернационализация экономики – это всеобщая объективная тенденция и ее не остановить. Да и глупо было бы жить как Северная Корея и другие страны-изгои. Примеров кооперации масса – многие российские отрасли почти полностью перешли в руки зарубежных инвесторов. А недавно вот Россия договорилась о сотрудничестве в нефтегазовой отрасли и на шельфе с таким гигантом как ExxonMobil (правда, отказалась при этом от сотрудничества с British Petroleum). Иностранные компании станут поставщиками новых технологий, а это то, чего не хватает России в нефтегазовой и многих других отраслях. Думаю, что производственная кооперация с мировыми компаниями, это не потеря политической самостоятельности (вон в Китае полно зарубежных производств и ничего) – это возможность использовать лучший мировой опыт, получать лучшие технологии, научные мысли, способы маркетинга и т.д. Правда, в действиях российских властей масса нелогичного, какого-то личностного, волюнтаристского. Например, Россия собирается кооперироваться с иностранцами по разработке северного шельфа (что правильно), но не пускает туда свои частные компании – «Лукойл» и др. Или вот российские чиновники вовсю ругают Европу, а сами держат счета в европейских банках и покупают там недвижимость. Так что тут много демагогии и ханжества. Что касается политики России по Центральной Азии и Афганистану, то здесь Россия весьма самостоятельна, но самостоятельность эта недостаточна и слаба. А точнее не до этого региона пока российским властям. На постсоветском пространстве куда важней для нынешней власти отношения с батькой Лукашенко и Януковичем. Так что Центральная Азия постепенно уходит под влияние великого Китая. Данияр Косназаров (Казахстан), исследователь Института изучения Центральной Азии Университета Цукуба (Япония): проблематизируя вопрос о «стратегической подчиненности российской политики глобальным / западным схемам развития / взаимодействия» следовало бы обратить внимание, в первую очередь, на сам тон задаваемой дискуссии. Тональность поднимаемого вопроса задается, как ни странно это бы не звучало, самим вопросом и характером использованного при этом понятийного аппарата, задаваемых смыслов, претендующих на «правильное» описание реальности. В дискуссии противопоставляются российская политика и «глобальные / западные схемы», несмотря на присутствие «единой позиции» между Россией и Западом. Вышеупомянутое противопоставление – явление весьма распространенное внутри экспертного сообщества, не только российского, но и казахстанского, несмотря на всю риторику о взаимозависимости. Существует множество трудов, которые описывают крайне непростые взаимоотношения между двумя «полюсами» – Россией и Западом. Заметим, что обе стороны (на уровне политических элит, ученых кругов) не отказывали себе в упрощенном видении друг друга и других земель, тем самым, напоминая пресловутую сущность «ориентализма», когда ваша идентичность и мироощущение важны лишь в противопоставлении ваших «уникальных» и «высших» качеств и «отсталого, пассивного, деспотичного, непонятного, архаичного» другого. В большей степени этим утруждал и по сей день утруждает себя Запад (это прослеживается и по Центральной Азии). Кстати, весьма массивна и критика, которая старается отразить всю «ущербность» подобного видения. Заметим, что это было присуще и для России в отношении своих окраин, в число которых входила и нынешняя Центральная Азия. Нельзя с полной уверенностью сказать, что доминирующее российское видение по отношению к региону изменилось (в плоскости международных отношений, в частности идет речь о геополитическом дискурсе, отражающем интересы российской стороны). Произошла в большей степени смена «языка», понятийного аппарата, лексикона, который был заимствован у западноевропейских и американских коллег. Но преемственность в царском, советском, постсоветском дискурсах можно отчетливо проследить (например, в отношении ислама, исламизма и степени развитости). Суммируя вышесказанное, можно отметить несколько важных вещей. «Единая», но не симметричная позиция все-таки прослеживается: современная Россия пытается объяснить собственное видение проблем (на уровне официальном), в частности по Афганистану и Центральной Азии, отталкиваясь от западного дискурса (об угрозах, о развитии, о модернизации, об упорядочении общественного строя, об экономике и т.д.) и применяя его для объяснения собственной отличительной позиции. Но западные страны и Россия (политические элиты) продолжают мыслить строго в рамках дихотомии «Запад-Восток», «Юг-Восток» и это видение репродуцируется на всех плоскостях взаимоотношений и весьма умело используется политическими элитами и экспертным сообществом затронутых стран в своих интересах. Но заметим, что оно используется весьма выборочно, порождая видение «противоречивости» внешней политики этих стран. Исходя из этого, и в дополнение аргументам уважаемого Андрея Казанцева, изложенным в предыдущей части дискуссии, о взаимозависимости, следует обратить внимание на следующий аспект мировой политики, имеющий непосредственное отношение к перипетиям между современной постсоветской Россией и странами Западной Европы и США (Запад): несмотря на все разговоры о взаимозависимости, важно понимать, что мы говорим о структурированной зависимости, когда есть «центр» и «периферия», пусть и весьма размытые. Следовательно, взаимозависимость порождает некую иерархичность и стратификацию. Вступая во все международные процессы, следует осознавать, что изначально правила игры определялись то тем, что именуется Западом, несмотря на то, что налицо потеря легитимности. Постсоветская Россия в большей степени приняла эти правила игры и «обучалась» на протяжении последних лет тому, как надо вести себя с Западом. Наверное это и есть то, что уважаемый Владимир Парамонов называет «стратегической подчиненностью» России. Хотя, во-многом налицо разочарование со стороны российских коллег. Но Россия обрела для себя некое подобие стигмы, осознав свою «ущербность» по сравнению с «развитым и прогрессивным» Западом. В этом и суть механизмов функционирования международной системы, когда «инсайдер», запуская новых акторов в международную систему, делает это на основе признания вами самими собственной «недоразвитости», усиливая в вас чувство вины. Но нынешняя Россия, помимо влияния большого исторического багажа, который кстати обрел свои очертания также благодаря взаимоотношениям с Западом, представляет из себя продукт неравной и ассиметричной социализации. В отношении взаимозависимости также следует добавить, что, несмотря на наличие материальной зависимости двух сторон, она не стала взаимной на уровне понимания, вырабатывая отторжение и чувство неприязни. Тем самым, усиливая и репродуцируя бинарные оппозиции «Запад-Восток», «Россия-Запад», «развитый-отсталый» и т.д. Также примечательно, что т.н. западные схемы развития / взаимодействия уважаемым Владимиром Парамоновым возведены в ранг глобальных, что являет собой отражение весьма распространенного видения, ставшего неким подобием «клише», уравнивающего то, что пережил Запад как самое «развитое» и «ценное». В мировом академическом дискурсе прослеживаются и попытки «провинциализировать Европу», кстати говоря. Но пока рано говорить о тотальной обструкции идеи превосходства Запада. Владимир Парамонов: ну что ж, дорогие коллеги, очень рад тому, что мы настолько углубились в суть затрагиваемых вопросов. Есть дискуссия, спор, диалог, прослеживается «связка» с другими частями обсуждения. Все это очень хорошо: именно так рождается истина, и именно так появляется большее понимание того, что надо делать той же России и другим постсоветским странам. Мнения экспертов говорят сам за себя, а поэтому, уверен, не нуждаются в моих комментариях. В следующих частях дискуссии планирую вновь вернуться к проблеме взаимодействия с Китаем, в том числе в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Приветствую любые предложения по тематике и формам виртуальных экспертных дискуссий на проекте «Центральная Евразия»! Виртуальный экспертный форум «Советы Владимиру Путину». Часть 22. Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия). Похожие материалы:
|
В рамках очередной виртуальной экспертной дискуссии «Советы Владимиру Путину» проект «Центральная Евразия» продолжает обсуждение внешней политики России на постсоветском пространстве и в его центральноазиатском сегменте. К участию в «мозговом штурме» приглашены следующие известные эксперты: Гульмира Илеуова (Казахстан), Сунатулло Джоонбобоев (Таджикистан), Таисия Мармонтова (Казахстан), Мурат Джумаев (Туркменистан), Мариан Абишева (Казахстан), Руслан Жангазы (Казахстан), Сергей Горнов (Россия) и Данияр Косназаров (Казахстан). Как показали предыдущие части дискуссии три вопроса остаются принципиально важными в плане понимания характера российской внешней политики: интеграция или принуждение, декларативность или реальное сотрудничество, самостоятельность или подчиненность Западу?
Мы в Моем Мире 
