| К оценке ситуации в таджикском Бадахшане: советы Владимиру Путину |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ФОРУМ | |||
| Автор: Владимир Парамонов | |||
| 30.08.2012 08:07 | |||
|
Для того, чтобы ответить на эти вопросы проект «Центральная Евразия» в рамках проводимой виртуальной экспертной дискуссии «Советы Владимиру Путину» организовал новое обсуждение, пригласив к участию в нем следующих авторитетных специалистов: Сергея Абашина (Россия), Арустана Жолдасова (Узбекистан), Сайфулло Сафарова (Таджикистан), Александра Князева (Россия), Фархода Толипова (Узбекистан), Валерия Иванова (Россия), Розани Исмаилову (Казахстан), Игоря Шестакова (Кыргызстан), Леонида Бляхера (Россия) и Дмитрия Орлова (Кыргызстан). Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: в начале дискуссии я предоставлю слово моему уважаемому коллеге из России – Сергею Абашину, по инициативе которого и была начата эта дискуссия. С.Абашин даст некоторое представление о ГБАО, а затем выскажутся другие уважаемые эксперты. Сергей Абашин (Россия), доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН: Памир стоит особняком во всей Центральной Азии. Это регион, где живут исмаилиты и там нет суннитского салафизма, зато есть некое подобие (пока в очень аморфном виде) суннитского-шиитского противостояния. Это регион, который патронируется мощной и влиятельной международной структурой Ага-хана и имеет увеличивающуюся/усиливающуюся не по дням, а по часам международную диаспору. Памирцы – небольшая, но очень символически влиятельная группа внутри Таджикистана, она неплохо представлена в культуре, науке и т.д. Многие памирцы входят в культурный пантеон современного/светского Таджикистана. Регион географически наиболее удаленный от центра и поэтому в чем-то автономный, но с другой стороны он очень зависит от поставок продовольствия и ресурсов извне. При всем при этом регион является связующим звеном напрямую Таджикистана с Китаем и в перспективе с Пакистаном. Вот навскидку целый ряд особенностей. Но опять же, случились события в ГБАО. Западники выразили свое какое-то отношение, даже встречались с президентом Таджикистана Э.Рахмоном. А позиция России, причем любого уровня, какая? Непонятно ... Арустан Жолдасов (Узбекистан), социолог: Сергей, еще особенности – менталитет, основанный на исмаилизме (лучше Додохудоева никто не описал и то и другое) и горский дух свободолюбия и клановости (в хорошем смысле слова) по аналогии – Кавказ. Горцы (пока) Душанбе терпят, но де-факто – это всегда была и будет отдельная страна. Сайфулло Сафаров (Таджикистан), заместитель директора Центра стратегических исследований при Президенте РТ: ситуация в ГБАО нормализуется. Доблестные солдаты Родины предотвратили теракт, организованный террористическими группировками извне. Жалко нашего генерала А.Назарова и других сыновей таджикского народа: они стали героями. Идея построения теократического мафиозного государства на святой земле таджиков провалена нашими доблестными силовиками благодаря их крови и смелости. На афганской территории скопилось в тот период времени примерно от 400 до 1000 боевиков, часть которых была среднеазиатского происхождения. Губернатор Бадахшанской области Афганистана заявил об этом после начала таджикской стороной контртеррористической операции. При этом планировался прорыв границы Афганистана из Пакистана со стороны большой группы террористов. Шли боевые действия и на афганской территории. Афганская сторона поддержала нашу операцию и закрыла в тот период свои границы. Афганцы прекрасно понимали, что наркомафия «пробивает» себе путь посредством дестабилизации Бадахшана, Оша и Ферганской долины в целом. Складывающаяся ситуация, безусловно, представляет большую опасность именно для нас – центральноазиатских республик, нежели для самого Афганистана. Тем не менее, и самим афганцам тоже нужна помощь для предотвращения подобных прорывов границ. Кроме того, надо повысить бдительность нашим братьям узбекам, казахам, киргизам и особенно россиянам: готовятся новые группировки по дестабилизации определенных регионов и стран. Все это сливается потом в едином потоке. ОДКБ и ШОС хватит спать спокойно! Необходимо срочно помочь Таджикистану в борьбе против международного терроризма и сепаратизма, контрабандистов оружием, наркомафии, организованных преступных группировок, нацеленных на дестабилизацию Центральной Азии и китайского Синьцзяна! Сейчас обстановка в Бадахшане полностью стабилизировалась. Силовые структуры на данном этапе выполнили свою функцию. Но необходимо укреплять новыми силами и средствами пограничные заставы: следует оснастить их новейшей техникой по контролю труднодоступных мест, в том числе приборами ночного видения и другими устройствами. Без такой технической поддержки вероятность новых прорывов наших границ в этом районе повышается. Александр Князев (Россия), координатор региональных программ – старший научный сотрудник Института востоковедения РАН: да, согласен, что страсти поутихли именно в информационном пространстве, таково уж свойство современной журналистики – если нет искусственной «подкачки», то важна новость, а не процесс ... В реальности же ситуация в ГБАО далека от урегулирования, открытая фаза конфликта приостановилась исключительно в силу вмешательства Ага-хана, призыву которого («отказаться от сопротивления») памирцы подчинились. Трудно сказать, сколько времени будет сохраняться такая позиция памирцев. Рискну предположить, что рано или поздно одностороннее давление Душанбе достигнет критической точки, когда авторитета «живого бога» исмаилитов окажется недостаточно, и сопротивление памирцев вновь перейдет в вооруженную фазу. Очень уверенно можно говорить и о том, что в любой момент могут активизироваться оппозиционные Э.Рахмону и его клану силы в других регионах республики. Это в первую очередь Тавильдара, да и все Припамирье: Гарм, Джергеталь, Дарваз ... Позиция ОДКБ, высказанная Н.Бордюжей и означающая, по сути, и позицию Москвы, известна – невмешательство. Лично я с этой позицией согласен, поскольку речь идет о конфликте, где внешний след пока никак не просматривается. Бадахшанский конфликт порожден исключительно политикой Э.Рахмона, который по истечении 12 лет после межтаджикского примирения превратил республику в узкосемейный бизнес, лишив региональные элиты какого-либо участия как во власти, так и в экономике. По сути, вся т.н. спецоперация – это зачистка одной из последних площадок, где у нерахмоновских элит оставалось хоть какое-то влияние ... Еще один момент, по которому я поддерживаю позицию ОДКБ – очевидная ненадежность сегодняшнего душанбинского режима как союзника по ОДКБ. Его до неприличия базарные торги по условиям российского военного присутствия известны. И о параллельных переговорах о будущем американском военном присутствии известно также хорошо. У Э.Рахмона время «многовекторности» закончилось, но он этого, судя по всему, еще не понял. В памирском регионе нестабильность теперь будет постоянной, как бы в Душанбе не пытались это скрывать или опровергать. Латентная нестабильность, по большому счету, присутствует по всей республике, даже в родном Э.Рахмону кулябском регионе и внутри самой кулябской элиты. России Э.Рахмон, как минимум, безразличен. У американцев на подходе ряд креатур. Китаю все равно: китайские «правила игры» будут работать в любом случае, кроме одного. Так, если сейчас в условиях качественно нового состояния сферы безопасности в Таджикистане начнется инфильтрация боевиков в регионы, где у Китая есть интересы, тогда в Пекине, возможно, задумаются о смене тактики: пока китайцы уповают на то, что все и везде покупается. А фактов, говорящих о вероятности появления в Таджикистане и последующего транзита в Ферганскую долину боевиков интернациональных группировок типа ИДУ из Афганистана – огромное количество, прямых и косвенных. Позиция России и ОДКБ верна на тактическом уровне. Но если начнется новый этап дестабилизации и расширения ее географии, я думаю, не только РФ и ОДКБ, но и Узбекистану придется пересматривать свои конкретные стратегии. Фарход Толипов (Узбекистан), директор негосударственного научно-образовательного учреждения «Билим карвони» («Караван знаний»): события в ГБАО высветили важный аспект общей ситуации в Таджикистане, а именно – гражданская война 1992-1997 годов не была полностью прекращена и конфликт не был полностью завершен фактом подписания мирного соглашения между враждовавшими силами в 1997 году. Тогда конфликт перешел в латентную форму. Мы все время, прошедшее с 1997 года, слышим о спорадических вспышках насилия, столкновениях, операциях против боевиков и т.д. Во-вторых, руководство страны пока не сумело установить нормального общения с народом; процесс национального строительства в стране (то, что называется nation-building) не то что далек от завершения, но даже еще не приобрел прочную идеологическую, социальную, политическую основы. В-третьих, ГБАО всегда представлял собой тлеющий уголь в государственном устройстве Таджикистана, поэтому то, что произошло там – не удивительно. Это момент истины для Таджикистана. Можно снова много и правильно говорить о необходимости национального диалога, национальном примирении, чтобы стабилизировать ситуацию, но мешают два взаимосвязанных обстоятельства: наличие боевиков внутри страны и уязвимость Таджикистана от угроз с территории Афганистана. В целом же, обращает на себя внимание (случайное ли?) совпадение вспышки нестабильности в Таджикистане и вывода войск ISAF из Афганистана, поскольку Таджикистан является частью Северной сети транспортировки NDN. Валерий Иванов (Россия), действительный государственный советник РФ третьего класса в отставке: абсолютно согласен с тем, что, во-первых, необходимо вернуться немного назад и серьезно проанализировать процесс и итоги так называемого мирного урегулирования внутритаджикского конфликта. А итоги, в целом неутешительные: мир сшит слабенькой ниткой, прежде всего, российского влияния и держался, по-моему, на определенном уровне, но с кипением, как в жерле непотухшего вулкана, до того периода, пока президент РТ Эмомали Рахмон не начал играть на националистической струне. Демонстрация полной независимости и самостоятельности, ликвидация российских погранвойск, попытки уйти (по примеру известного соседа) в сторону от ШОС и ОДКБ и т.д. Но ведь сохранились вооруженные и невооруженные силы оппозиции и полевых командиров, которые только и ждали такого случая. И он настал: Бадахшан – это исторический оппозиционер, а сегодня место сосредоточения подобных настроений, и это только первая ласточка. Аналогичный процесс наблюдался в свое время в Афганистане, когда нужно было во что бы то ни стало вывести советские войска. Вот тогда там придумали политику национального примирения с известными итогами. Ну а ШОС и ОДКБ они конечно могли бы серьезно «поговорить» с руководством Таджикистана. Но для этого нужно глубоко и тщательно проработать реальные пути продвижения и закрепления мирного процесса. Розани Исмаилова (Казахстан), эксперт Группы оценки рисков, директор Казахстанского Института по освещению войны и мира: на мой взгляд, ситуацию в ГБАО следует рассматривать с точки зрения возможного «эффекта домино» в каждой постсоветской республике – ведь их границы как пазлы скроены и в каждую республику входит определенный анклав, существенно отличающийся по своей идентичности ... Игорь Шестаков (Кыргызстан), политолог, главный редактор сайта «Регион.kg»: с одной стороны, события в Горном Бадахшане довольно характерны для Таджикистана, где периодически вспыхивают подобные противостояния. Эти «фантомные» ситуации являются отголосками гражданской войны. Но возникшее противостояние не ограничивается только борьбой за сферы влияния на контрабандных маршрутах или противодействием центра местным криминальным группировкам. Противостояние надо рассматривать в контексте предстоящих президентских выборов. Внутренние оппоненты Эмомали Рахмона могут пойти по пути сценариев «Арабской весны», переформатируя внутриполитические разборки за региональное влияние во внешнеполитический проект смены режима. Важно учитывать то, что четкий внешнеполитический курс президентом Таджикистана сейчас не определен, а для проведения многовекторной политики у страны элементарно нет достаточных экономических ресурсов. В этом случае, Хорог, при определенных обстоятельствах, вполне может сыграть для страны роль ливийского Бенгази и дать толчок для дальнейшего противостояния регионов с официальным Душанбе уже в других частях страны. Более того, события в ГБАО – это не только внутренняя проблема Таджикистана, они, безусловно, затрагивают интересы региональной безопасности, поскольку республика граничит с Афганистаном. Но роль таких организаций как ШОС и ОДКБ в плане обеспечения безопасности неоднозначна. Пока я не вижу, что ШОС может быть реальным гарантом мира в Центральной Азии. Деятельность этой организации максимально забюрократизирована и заключается в основном в саммитах, где достигнутые договоренности даже на уровне глав государств носят общий или рекомендательный характер. Учитывая же главенствующую роль Китая в ШОС, это межгосударственное объединение надо рассматривать, прежде всего, с экономической точки зрения, а не с позиций решения вопросов безопасности. Что касается ОДКБ, то ее вмешательство возможно только в том случае, если события выйдут за границы Таджикистана: и то, при условии, если будет достигнуто взаимопонимание в этом вопросе между основными участниками Организации. К сожалению, за последние годы ОДКБ в большей степени превратилась в символ обеспечения безопасности южных рубежей СНГ. Поэтому достаточно часто звучат экспертные мнения, что ОДКБ нуждается в реформировании, особенно в преддверии 2014 года, когда войска западной коалиции покинут Афганистан. Леонид Бляхер (Россия), доктор философских наук, профессор: ГБАО – специфический регион Таджикистана. И в советские, и даже в досоветские годы он обладал существенными этнокультурными и конфессиональными различиями с окружающими его территориями. Относительно более низкий уровень жизни, большая установка на натуральное хозяйство и самообеспечение, в отличие от изначально товарного хозяйства Бухары, Самарканда, Ходжента. Все это проявилось в более жестких родовых связях, нежели «на равнинах». Все ресурсы, которые предоставлялись территорией, шли на выживание рода. В этих условиях транзит наркотиков для местных жителей – это значимый ресурс, позволяющий процветать высшей ценности – родовому сообществу. Идея «нелегитимности» этого ресурса, естественная для большей части стран, здесь попросту не воспринимается. В рамках местной культуры это не более чем вредный психоделик – не более чем виски для шотландца. Важна и этническая замкнутость, выделенность на уровне самоидентификации жителей ГБАО. «Равнинные» таджики на севере и афганцы на юге являются в равной степени «чужими». Более того, зачастую южные соседи являются здесь более «своими», поскольку с ними не связана память о жесткой конкуренции, вплоть до вооруженных конфликтов, как с иными территориальными группами в Таджикистане. Все эти обстоятельства и проявились в ходе попытки прорыва, предпринятой с территории Афганистана. Для местного жителя обе конфликтующие группы являются пришлыми. Более того, «южные пришельцы» выступают носителями гораздо более значимого ресурса, чем «северные». До тех пор, пока это положение дел будет сохраняться, будет сохраняться и возможность «прорыва», низкая лояльность местных жителей. Что делать в этих условиях? Рецепт прост и не отличается оригинальностью. Во-первых, необходимо предоставить в распоряжение местного сообщества ресурс, сравнимый с тем, который оно получает от экспорта наркотиков. Поскольку экономическая ситуация в Таджикистане не позволит правительству в Душанбе это сделать, необходимо участие международных организаций. Во-вторых, следует формировать наряду с местной идентичностью (скажем, ягнобцы, шугнанцы и др.) политическую идентичность – таджики. Для этого необходимо, чтобы пребывание в составе Таджикистана несло ощутимые и осмысленные преимущества. Достичь этого можно, если распределять ресурс, описанный в предыдущем пункте (пусть под жестким контролем международных организаций), будут представители центральной власти страны. Дмитрий Орлов (Кыргызстан), генеральный директор аналитического Центра «Восток-Запад»: касательно ОДКБ. Если ОДКБ, как сказал Н.Бордюжа, вмешиваться не будет, участие этой организации рассматривать, видимо, не стоит. И анализировать тоже смысла нет. Владимир Парамонов: Дмитрий, в данной дискуссии речь идет о мнениях именно экспертов, а не политиков. Важные вопросы следующие: как надо делать, что надо делать, как помочь? А не как будет сделано – это уже другой вопрос. Боюсь, что сделано будет как обычно – то есть ровным счетом ничего … Дмитрий Орлов: вот например, когда говорят, что талибов видели на таджикской границе, у меня возникает только один вопрос – как они туда дошли живыми? К тому же давайте тогда уж определимся с понятиями. «Талибан» какой? Тот, который воюет на юго-востоке Афганистана или американский политтехнологический проект, куда набрали «каждой твари по паре»? Я, конечно, не такой знаток Афганистана, однако смею заметить, что «талибы» – этнические пуштуны. Все, что строго на север от Кандагара – враждебная им территория, так? И кстати, в свое время Роберт Блэквилл предлагал Обаме выдавливать талибов на север. Какова цель? Владимир Парамонов: значит ли цель – «сломать» северный буфер, «снести» его вообще? Дмитрий Орлов: похоже, не только «снести» северный буфер, но еще и столкнуть лбами пуштунов с узбеками и таджиками. А потом начнется просто феерический разнос всего Среднего Востока ... Владимир Парамонов: спасибо всем уважаемым экспертам, которые приняли участие в дискуссии. Не хотелось бы заканчивать обсуждения на пессимистической ноте, но именно она наиболее часто звучала в интонациях опрошенных специалистов. Поэтому, на ум приходит только одно старое выражение, известное многим в Центральной Азии – об оптимисте, реалисте и пессимисте: оптимист, по-прежнему, учит английский язык, реалист – китайский, а пессимист – автомат Калашникова … В целом же, как мне представляется, для Центральной Азии, России и Китая настают сложные времена, когда крайне востребовано внутрирегиональное единство и форсирование процесса экономической интеграции, что только и способно дать необходимые ресурсы для совместной защиты и обороны центральноазиатских рубежей внутренней Евразии. Виртуальный экспертный форум «Советы Владимиру Путину». Часть 21. Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия). Похожие материалы:
|
После всплеска напряженности в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Республики Таджикистан прошло совсем немного времени. Поутихли журналистские страсти. И ситуация вроде бы нормализовалась. Так ли это на самом деле? И надолго ли «нормализовалась» ситуация? Закономерен и другой вопрос: что Россия, другие страны постсоветского пространства, а также такие институты как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), могут и должны сделать применительно к ситуации в Бадахшане?
Мы в Моем Мире 
