| Казахстанские эксперты о России и российском экспертном сообществе: советы Владимиру Путину |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ФОРУМ | |||
| Автор: Владимир Парамонов | |||
| 06.06.2012 18:02 | |||
|
В данной части виртуальной экспертной дискуссии представлены мнения следующих авторитетных специалистов из Казахстана: Рустама Бурнашева, Лидии Тимофеенко, Розани Исмаиловой, Еркина Байдарова и Таисии Мармонтовой. Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»: итак, дорогие друзья, собственно вопросов для обсуждения не так уж и много. Один из главных вопросов – какова должна быть роль экспертного сообщества РФ, ее партнеров и союзников в обеспечении и сопровождении внешнеполитических усилий России? Понятно, что вопрос многоплановый, а поэтому предоставляю Вам полную свободу в его интерпретации. Рустам Бурнашев, профессор факультета социальных наук Казахстанско-немецкого университета: поставленный вопрос, его формулировка, требуют, с моей точки зрения, фиксации нескольких тезисов. Первое. Я не могу брать на себя ответственность указывать на то, что должны делать и чего не должны делать представители «экспертного сообщества России, ее партнеров и союзников». Прежде всего, потому что это экспертное сообщество далеко не едино, его представители имеют как собственное понимание о целях внешней политики России, так и собственные интересы и цели. Более того, экспертное сообщество связано с различными группами влияния и отражает их интересы, которые не всегда (а возможно – и никогда) могут рассматриваться как государственнические. Второе. Говоря о «партнерах и союзниках» какого бы то ни было государства, не лишним будет вспомнить слова лорда Пальмерстона: «У нас нет ни вечных союзников, ни постоянных врагов, но постоянны и вечны наши интересы, и защищать их – наш долг». Третье. Попытка зафиксировать неких вечных «партнеров и союзников» – попытка исключительно идеологическая и мифологизированная, используемая, как правило, для того, чтобы ограничить свободу маневра того или иного государства ссылками на некий долг, обязательства и прочее. Все это хорошо знакомо нам по всей риторике, окружающей Россию (если говорить именно о России, как это заявлено в вопросе) в последние 20 лет (в том числе – в рамках обсуждения и активного продвижения идеи интеграции постсоветского пространства). Четвертое. Определение «неизменных и вечных интересов» не является проблемой, как это зачастую позиционируется в дискуссии в форме вопросов «кто определяет интересы?», «о чьих интересах идет речь?» и тому подобных. Национальные / государственные интересы – положение, фиксированное для любого современного (модернистского) государства, независимо от того, идет ли речь о России, Великобритании или Казахстане. Главное, чтобы речь шла именно о государстве, а не о том или ином режиме или группе влияния. Ключевой интерес любого государства – быть сильным. И это не абстрактное, а вполне конкретное понятие, предполагающее, как минимум: - инфраструктурные возможности – способность государственных институтов реализовывать важнейшие задачи и определять политику на своей территории; - возможности к принуждению – способность и готовность государства использовать силу против вызовов ее власти; - социетальная (идентификационная) связанность – степень, в которой население идентифицируется с национальным государством и принимает его легитимную роль в своей жизни. Специально хочу обратить внимание – во всех трех пунктах речь, в первую очередь, идет о внутренней консолидации государства, а не о его взаимоотношениях с некими «внешними врагами» (тем более – «постоянными»). Пятое. Внешнеполитический интерес государства – формирование международного контекста, способствующего становлению и закреплению данного государства как сильного. Чисто гипотетически могу предположить, что для России в настоящее время важно, чтобы ее ближайшее окружение также составляли сильные государства (позиция президента России В. Путина достаточно четко изложена в Указе от 7 мая 2012 года «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации»). Шестое. «Экспертное сообщество», как представляется, может и должно включаться в дискуссию и определение того, какие конкретные действия должно предпринимать государство для обеспечения своих инфраструктурных и принудительных возможностей, а также идентификационной связанности. Для этого «экспертному сообществу» необходимы соответствующие условия – его представители должны быть «значимыми говорящими»: у них должна быть возможность свободно высказывать свое мнение и это мнение должно быть воспринимаемо социальным и политическим сообществом. Безусловно, это требование обращено не только к политическому и социальному сообществам, но и к сообществу «экспертному». До тех пор, пока последнее удовлетворяется априорно принятыми идеологемами и мифологемами, опирается не на исследование, а на экспертные оценки – оно производит исключительно «политические анекдоты» и не вправе рассчитывать на то, чтобы быть услышанным. Седьмое. Допуск «экспертного сообщества» «партнеров и союзников» к обеспечению и сопровождению внешнеполитических усилий любого государства всегда таит в себе сущностный риск: по определению данные «партнеры и союзники» всегда будут исходить из своих интересов, а не из интересов рассматриваемого государства. Особенно остро эта проблема стоит, когда «партнерами и союзниками» выступают слабые государства, ставящие свое задачей не обеспечение национальной или государственной безопасности, а исключительно безопасность режимов. Временное совпадение интересов в данном случае не меняет ситуации принципиально. Лидия Тимофеенко, старший научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований: в настоящее время принятие внешнеполитических решений невозможно представить без проведения их всестороннего анализа на самых различных уровнях. Экспертный уровень существует для того, чтобы генерировать идеи, а также прогнозировать наиболее вероятные последствия от их реализации. Таким образом, при наличии действительно квалифицированных кадров, государство, в данном случае Россия, может минимизировать риски при формировании своих геостратегических приоритетов. В свою очередь, тесные научные контакты российского экспертного сообщества с представителями научных структур дружественных стран позволят получить дополнительные сведения об их политическом курсе, что, несомненно, повысит уровень взаимной информированности. Однако данная схема будет работать эффективно лишь в случае соблюдения определенных условий: - высокого уровня подготовки специалистов; - вовлеченности в процесс принятия решений на министерском уровне и выше; - предоставления экспертам достаточного количества информации. Розани Исмаилова, эксперт Группы оценки рисков, директор Казахстанского Института по освещению войны и мира: существенное значение для РФ имеет проблема становления и развития гражданского общества. Не секрет, что основная идеология внешней политики российского руководства – величие России и российского народа под эгидой и доминированием русского этноса. Подобная политика вызывает в ответ рост внутреннего нерусского национализма, а также усиление национализма в сопредельных странах, на которое они оказывают политическое, экономическое, культурно-идеологическое давление. В отличие от приоритетов западной гражданской демократии в политических системах России и СНГ продолжают оставаться влиятельной силой религиозные, коллективные, этнические и родственные связи. Вследствие этого не экономика, не техника и не технологии, а нравственность, культура должны лежать в основе развития общества. Поэтому такие понятия западной цивилизации, как равенство, закон, свобода, демократия, должны быть осмыслены и поняты на базе уже имеющихся традиционных эквивалентов. Мировая политическая мысль приходит к выводу, что научный, культурный потенциал страны определяется не столько средним уровнем участвующих в социально-экономическом процессе, сколько потенциалом ее элиты. Совокупная созидательная, положительная роль элиты становится очевидной по различным косвенным итоговым показателям, характеризующим достижения (или провалы) данной страны в экономике, политике, науке, культуре. Самым главным положительным показателем будет успех данного общества в догоняющем развитии, в достижении уровня развитого демократического общества. Резюмируя все вышесказанное, роль экспертного сообщества РФ, ее партнеров и союзников в обеспечении и сопровождении внешнеполитических усилий России видится в появлении новых типов экспертных организаций, которые, участвуя в экономической и социальной жизни, разрушают старую форму правления, характеризовавшуюся унитарным государственным контролем, усиливают социальную координацию. Выполняя некоторые функции, ранее принадлежавшие правительству, эти организации способствуют улучшению ее деятельности, становятся связующим звеном между государством и гражданами. Таким образом, цивилизационные особенности не только разъединяют, но и объединяют. Различия между обществами не должны пугать, мир сможет интегрироваться лишь в результате диалога цивилизаций, народов, взаимообогащения разных культур, в процессе совместной выработки общих ценностей. Еркин Байдаров, ведущий научный сотрудник Института философии и политологии Комитета науки Министерства образования и науки Республики Казахстан: конечно же, сегодня в условиях глобализации жизненного пространства, роль экспертного сообщества постсоветских государств возрастает. И во многом от их оценок и прогнозов, зависят перспективы дальнейшего развития конкретных стран. Тем более, что в эпоху глобализации, как известно, понятие суверенитет носит чисто условное понятие, так как зависимость друг от друга в той или иной мере, ощущают все. Поэтому то мы и имеем дело с интеграционными процессами, происходящими сегодня и вопросы интеграции сегодня, бесспорно, занимают главные позиции во всевозможных саммитах, конференциях, форумах, как глав государств, так и экспертных сообществ. Так, создание Таможенного союза и Единого экономического пространства, а к 2015 году – Евразийского Союза вызывает самые различные точки зрения не только у представителей экспертных сообществ, но и у рядовых граждан. Естественно, что внешнеполитические усилия России с приходом «в Кремль» старого-нового президента в лице В.В. Путина будут сконцентрированы в направлении интеграционных процессов со странами Центральной Азии, где у В.В. Путина сложились самые хорошие отношения с руководителями государств региона, особенно с Казахстаном. В самом Казахстане уже задаются вопросом: «Что принесет политика Путина?». Тем самым задается своего рода планка для экспертного сообщества РФ, ее партнеров и союзников в обеспечении и сопровождении внешнеполитических усилий России. Однако, я бы хотел обратить внимание не столько на внешнеполитические, сколько на политико-экономические аспекты развития России. Как известно, уход командной экономики и диктатуры ускорил процессы формирования новых институтов, высвободил мощные внутренние инновационные силы, позволяющие рассчитывать на быстрый экономический рост и политическую демократизацию, что оправдывают в какой-то степени жертвы этого болезненного перехода. Однако, эти надежды, как говорится, «накрылись медным тазом». Одной из причин провала модернизации стали ошибки при определении путей трансформации посткоммунистической России. К их числу, во-первых, относится недооценка регресса в случаях создания при старом режиме государств и наций путем принуждения и насилия. Во-вторых, был забыт принципиальный факт, что инновации, сопровождающиеся преодолением сопротивления страха перед новациями и сложившимися интересами, т.е. наличием более или менее крупных социальных групп населения, сопротивляющихся быстрой демократизации и переходу к рынку. В-третьих, исследования национальных экономик показали, насколько хрупки инфраструктурные сети, то есть связи капитала, ноу-хау, инноваций, и как системные перемены разрывают достаточно прочные инфраструктуры, но не создают или создают лишь слабые внутренние новые инфраструктурные сети. В-четвертых, обнаружился принцип «движущихся целей», то есть той турбулентной среды, когда трансформирующееся общество обретает конкурентов, не оставляя им времени на развитие, и где отставание от передовых стран возрастает. А это означает, что общества теряют свою безопасность. Российское общество, переживающая сегодня переломный трансформационный процесс представляет собой особую историческую подсистему, в которой есть своя структура, свое устройство, свои тенденции развития и свои методы регулирования. В этом процессе должно происходить преодоление существенных элементов старого порядка, выработка новых целей и формирование новых специфических способов их достижения. Поэтому переход российского социума, как и его союзников на просторах интеграции на качественно новый уровень предполагает прохождение ими ряда стадий. К их числу можно отнести: - стадию переоценки существующего состояния общества и оценку содержания и масштабов кризиса, носящего системный характер, социальную диагностику, т.е. непредвзятую объективную характеристику настоящего, его корней в прошлом, возможностей и путей выхода из кризисной ситуации; - демонтаж отжившей системы, ликвидацию ее очевидных несоответствий достигнутому уровню общественного развития и его тенденциям; - новое самоопределение социума, выдвижение и обоснование путей дальнейшего развития. На всех этих стадиях должна происходить системная трансформация всего спектра общественной жизни, политики, экономической и политической структуры, духовной жизни. Из всего сказанного следует, что трансформация российского общества – весьма сложный процесс, и отношение к переменам в нем различны (как по срокам, так и по содержанию). Однако мы должны осознать, что за достаточно короткий срок на постсоветском пространстве сменились режим и институты власти, структура общества, система официальных ценностей. Если на начальном этапе преобразования общества господствовали две доминанты, (первая – любое государственное регулирование отождествлялось только с командной экономикой эпохи Союза, вторая – только экономическая свобода, но никак не регулирование), то в конечном итоге все это привело к тому, что рыночные процессы проходили как бы в вакууме, без правовых, социальных, экономических и этнических регуляторов, которые были бы гарантами порядка. То есть рыночная стихия обогнала процесс институционализации экономики, что в итоге явилось одной из причин столь резкой поляризации наших обществ. Вот на эти моменты, как я думаю, должны обратить внимание представители экспертного сообщества РФ, ее партнеры и союзники в обеспечении и сопровождении внешнеполитических усилий России. Если же говорить о роли экспертного сообщества в целом, то кратко хотел бы отметить, что она должна носить не только аналитический характер, но и теоретико-прикладной. К сожалению этого-то у многих экспертов-аналитиков, и не хватает (пусть я, наверное, вызову огонь на себя со стороны многих экспертов). Отсюда и популизм многих не обоснованных заявлений и рекомендаций, где больше эмоций, а не научно-обоснованного подхода. Таисия Мармонтова, доцент кафедры регионоведения Евразийского Национального университета им. Л. Н. Гумилева: ситуация, когда власть будет прислушиваться к мнению экспертного сообщества видится идеальной. Однако, в реальности ситуация мне видится в ином свете. Есть те эксперты, которые аффилированы к властным структурам, и именно их мнение определяет основные шаги России в плане определения внешнеполитической стратегии. И нельзя однозначно говорить о том, что мнение этих экспертов будет верным и направленным на усиление позиций РФ. Зачастую может получиться так, что с подачи «придворного» советника будет принята мера чисто популистского характера, которая не принесет долгосрочных выгод. Задача партнеров и союзников быть ими не только на словах. Нельзя бездумно поддерживать любое начинание на внешнеполитической арене. Необходимо подходить к нему адекватно, с учетом современных реалий. Думается, что экспертное сообщество не может напрямую диктовать свои взгляды властным структурам. Но воздействовать на общественное мнение возможно благодаря публикациям, встречам, дискуссиям. Но проблема состоит в том, что повлиять на процесс принятия политических решений традиционными путями нельзя, так как основной объем традиционных академических исследований – это не более чем обобщение накопленных знаний. В практической, прикладной ситуации эксперт работает там, где кончается классическая наука, и ценным будет умение писать кратко, емко, лаконично, а это серьезная проблема для большинства ученых. Сегодня на постсоветском пространстве практически нет серьезных экспертных структур институционального характера, а те, что существуют имеют или локальный характер или не обладают инфраструктурой необходимой для сбора и обработки информации. Поэтому я бы не сказала, что мы можем говорить о какой-то структуре, это скорее талантливые одиночки, небольшие группы. Кроме того, проблема состоит в том, что мы охотнее выступаем перед иностранными коллегами, чем перед друг другом. Сегодня от официальных структур нет достаточного спроса на независимую экспертизу в области внешней политики. Вполне возможно, что повлиять на ситуацию возможно через создание прописанного механизма независимого внешнеполитического консалтинга. Развитие и усиление влияния института независимой экспертизы будет способствовать внедрение новых форм общения экспертов. Мне кажется, что виртуальные форумы хороший путь к сложению интересных, влиятельных сообществ экспертов, к которым будут прислушиваться. Таким образом, мне кажется, что для того, чтобы власть прислушивалась к мнению экспертного сообщества нужна перестройка самого сообщества на основе новых требований, нужен отход от традиционной научной парадигмы, создание нового инструментария, усиление мобильности самих экспертов. Владимир Парамонов: спасибо дорогие коллеги. Сразу соглашусь с тезисом уважаемой мною Таисией Мармонтовой о том, что «в практической, прикладной ситуации эксперт работает там, где кончается классическая наука, и ценным будет умение писать кратко, емко, лаконично». Поэтому, постараюсь выделить, на мой взгляд, наиболее ценные вещи, прозвучавшие в ходе дискуссии, дистанцируясь при этом от «занаученных», «перекрученных» и «перегруженных» формулировок. Во-первых, мне понравилась мысль Рустама Бурнашева о том, что «экспертное сообщество» должно опираться на реальные исследования, если хочет рассчитывать на то, чтобы быть услышанным. И с этим, на мой взгляд, перекликается мнение Еркина Байдарова, справедливо указывающее на то, что реальный эксперт/аналитик должен обладать неким концептуальным пониманием сути вещей. Во-вторых, мне импонирует позиция Лидии Тимофеенко о том, что одним из важных атрибутов реальной экспертизы является вовлеченность эксперта/аналитика в процесс принятия решений на министерском уровне и выше. В-третьих, я бы немного перефразировал мысль Розани Исмаиловой о том, что потенциал страны во многом определяется именно потенциалам ее аналитики и экспертизы. В целом, вновь хотел бы вернуться к позиции Таисии Мармонтовой, отметив, что, на мой взгляд, эта позиция наиболее полно отражает суть и глубину затронутой в ходе данной части дискуссии проблемы. Виртуальный экспертный форум «Советы Владимиру Путину». Часть 9. Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия). Похожие материалы:
|
Казахстан является одним из главных союзников России, в том числе с точки зрения развития интеграционных процессов. Одновременно, Казахстан – это и важная «кузница» экспертных кадров, что заметно даже в рамках настоящего экспертного форума по теме «Советы Владимиру Путину», проходящего на базе проекта «Центральная Евразия»: в отличие от экспертов из других стран СНГ казахстанские эксперты более активны, последовательны и, похоже, откровенны и прямы в оценке как положительных, так и отрицательных сторон внешней политики РФ, взаимодействия между Россией и Центральной Азией, включая на экспертном уровне. И это особо ценно.
Мы в Моем Мире 
