| Россия и Запад: возможен ли компромисс или он уже достигнут? Советы Владимиру Путину |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ФОРУМ | |||
| Автор: Владимир Парамонов | |||
| 26.07.2012 09:08 | |||
|
Так есть ли конфликт интересов между РФ и Западом, в первую очередь США, или это все лишь часть некой «театральной постановки»? Задавшись данным вопросом проект «Центральная Евразия» в рамках проводимого виртуального экспертного форума «Советы Владимиру Путину» решил объединить ряд мнений авторитетных специалистов, фокусирующих свое внимание на отдельных аспектах взаимодействия России и постсоветского пространства с Западом: идеологического – по проблемам той же демократизации и стратегического – по проблемам развития Евразии и ее отдельных сегментов как Центральная Азия. К участию в дискуссии были приглашены следующие эксперты: Аскат Дукенбаев (Кыргызстан), Гули Юлдашева (Узбекистан), Юрий Шевцов (Беларусь) и Мурат Лаумулин (Казахстан). Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»: как американист я четко вижу нацеленность США и их западных союзников на установление такого режима отношений в Евразии, который бы устраивал только Запад. Прекрасно понимаю, что это отвечает долгосрочным интересам западных держав. Однако, совершенно не понимаю современную политику России, которая по стратегическим вопросам, на мой взгляд, является если не пораженческой, то как минимум ведущей к сдаче долгосрочных позиций по многим направлениям. В этой связи, прошу Вас, уважаемые коллеги, дать рекомендации России по приоритетам ее развития, в том числе через призму двух принципиальных вопросов: какова должна быть новая повестка дня внешней стратегии России в целом и на постсоветском пространстве в частности? Что должно быть в ее центре? Аскат Дукенбаев (Кыргызстан), политолог: каким бы не было руководство РФ, демократическим или авторитарным, оно в первую очередь должно заботиться о безопасности своего государства. В случае с политикой России в Центральной Азии, мне это видится как, прежде всего, в заботе о безопасности южных рубежей РФ, а также этно-религиозной ситуации внутри России. И по этому поводу, думаю, консенсус среди экспертов данного виртуального форума достигнут, когда говорится о «жизненной необходимости для России поддержания стабильности на постсоветском пространстве». Только, вместо двусмысленного слова «стабильность», я бы предпочел «безопасность» как более точное определение ситуации, хотя бы потому, что существующая в регионе на данный момент «стабильность» современных режимов обманчива и временна ... Но другой вопрос как достигнуть России этой самой «безопасности»? Через достижение мнимой «стабильности» ее «союзников» и поддержку их режимов? Через подкуп правящих элит? Через контроль над нефтегазовыми и транспортными коммуникациями? Через политический шантаж, давление, скрытые и демонстративные угрозы для их элит и граждан? Через достижение краткосрочных (то, что мы сейчас и наблюдаем в случае с Россией) или долгосрочных (где они?) целей? Одним словом, тут можно открыть целое поле для дискуссии. Но, в любом случае, достижение внешней безопасности должно совпадать с интересами внутренней безопасности страны: то есть одно должно исходить от другого и между ними не должно быть разрыва и противоречий. И тут мы возвращаемся к первоначальным моим вопросам о сущности власти в нынешней России. Насколько хорошо она определилась с общенациональными интересами и целями как во внутренней так и во внешней политике, и насколько они совпадают с долгосрочными устремлениями развития России как демократического, по-современному развитого и привлекательного государства? Гули Юлдашева (Узбекистан), доктор политических наук: на мой взгляд, России следует быть более гибкой и разработать четкую стратегию в отношении стран Центральной Азии и смежных пространств с учетом новых политических реалий. Бесконфликтным выходом для РФ и всех государств региона является, по всей видимости, совместное скоординированное участие в реализации афганской стратегии США «Новый Шелковый путь» с последующим расширением рамок регионального сотрудничества. Тем более, что созданный за последние годы формат регионального сотрудничества в Афганистане существенно ограничивает попытки отдельных стран единолично решать все возникающие проблемы, а проблемы безопасности центральноазиатского региона способны вызвать далеко идущие региональные последствия. Тут уже не до дележа сфер влияния. Мировое сообщество дошло, по всей видимости, до той красной черты, которая отделяет нас от новой глобальной катастрофы. В этой связи, предложенные нашим модератором Владимиром Парамоновым в ходе одной из предыдущих частей экспертной дискуссии сценарии развития ситуации на евразийском пространстве могут быть рассмотрены следующим образом. Сценарий дальнейшей дезинтеграции геоэкономического / геополитического пространства бывшего СССР наиболее вероятен. Однако при условии успеха реализации токийских соглашений по Афганистану (8 июля с.г.), в чем большинство заинтересовано, может быть положено начало интеграционным процессам. Сценарий формирования геоэкономического / геополитического блока под эгидой Китая маловероятен с учетом внутренних проблем в самом Китае (разногласия в обществе по ключевым вопросам развития страны, демографические проблемы, противоречия по линии «город-село» и др.), культурной малопривлекательности КНР и несовместимости с регионом Центральной Азии, геополитических предпочтений центральноазиатских стран. Сценарий ре-интеграции геоэкономического / геополитического пространства бывшего СССР маловероятен в ближайшей перспективе в силу разности потенциалов и ресурсов, что исключает реальное равенство субъектов интеграционного процесса. Однако в долгосрочной перспективе при разумно выстроенной с учетом интересов всех центральноазиатских государств политике России ре-интеграция постсоветского пространства возможна и необходима с учетом китайского, афганского и ближневосточных факторов. Тем временем, по всей видимости, следует ожидать тесное партнерство в многосторонних и двусторонних проектах региональной значимости, что может подготовить для этого благоприятную почву. В этом смысле полностью разделяю мнение коллег о необходимости концентрации на гуманитарной и экономической составляющей сотрудничества России и Центральной Азии, выработки эффективной процедуры привлечения на российский рынок труда временных трудовых мигрантов, обеспечения всем гражданам центральноазиатских государств соответствующих механизмов защиты их прав и свобод на территории РФ. Юрий Шевцов (Беларусь), директор Центра по проблемам европейской интеграции: России необходимо срочно провести Международную конференцию по всему спектру региональных проблем Центральной Азии в связи с выводом войск США и их союзников из Афганистана. Кроме того, в регионе существует ряд взрывоопасных вопросов, которые не разрешимы на уровне двусторонних отношений местных стран. Прежде всего, это проблема гармонизации отношений Узбекистана и Таджикистана по водным вопросам, проблема противостояния вероятному внутреннему конфликту в Афганистане между таджиками и исламистами-пуштунами, угроза дестабилизации региона силами исламистов, проблема создания ситуации устойчивого развития для всех стран региона на базе использования местных ресурсов и новых транспортных коммуникаций, возникших в последние годы. Специфичными являются потенциально острые вопросы смены лидеров, а также международная напряженность вокруг Ирана. Великие и региональные державы должны принять участие в региональном урегулировании в Центральной Азии и гарантировать мир в этом регионе на базе совместного устойчивого развития стран Центральной Азии. Мурат Лаумулин (Казахстан), главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований: сложный комплекс вопросов взаимодействия России с Западом – США и Европой – должен оставаться в центре российской политики на глобальном и региональном уровнях, где особым приоритетом в ближайшее время должна стать ситуация в Афганистане и вокруг него. Так, до недавнего времени для борьбы с «Талибаном» войска НАТО были вынуждены доставлять большую часть грузов на север из Пакистана через Хайберский проход. Но этот маршрут с трудом справляется с огромным объемом грузов. Кроме того, конвои часто попадают в засаду. Согласие России в 2008 г. разрешить альянсу транспортировать грузы на юг по железной дороге или через российское воздушное пространство обеспечило необходимую альтернативу. Кремль не хотел бы видеть Афганистан под контролем «Талибана». Победа там исламистов может привести к выступлениям радикалов в Центральной Азии и усилить террористические сети Северного Кавказа. Но российское руководство не уверено в том, что НАТО победит «Талибан» или, по крайней мере, обеспечит стабильность. Россия не хочет сейчас предпринимать шаги, которые сделают невозможными отношения с будущими правителями Кабула. В Афганистане вообще сложилась парадоксальная ситуация: российское правительство критикует Белый дом за то, что американцы слишком быстро уходят. В марте 2012г. Группа сенаторов США потребовала от Пентагона разорвать оцениваемый в $900 млн. контракт с компанией «Рособоронэкпорт» на поставку вертолетов Ми-17В5 в Афганистан в случае, если Москва не откажется от продажи оружия режиму Башара Асада. Инициаторами обращения к министру обороны США стали два сенатора – республиканец Д.Корнин и демократ Р.Дурбин. Часть претензий с российской стороны озвучил в адрес США в начале 2012 г. В.Путин в серии своих предвыборных статей. Он обратил внимание, что российские компании не подпускаются близко к западным технологическим рынкам (имеется ввиду пример с запретом продажи «Опеля»). В этой связи заслуживают внимание западные оценки современной и будущей политики России. Например, многие американские эксперты уверенно прогнозируют, что РФ, которая опасается роста исламского радикализма в результате попыток демократизации на Ближнем Востоке, неизбежно будет стремиться сотрудничать на направлении с Западом. Они также предполагают, что Москва все-таки озабочена ростом Китая. Стремясь к хорошим отношениям с поднимающимся Китаем, любая Россия будет рассматривать дружбу с Индией как противовес Пекину, и считать Пакистан, который продолжает поддерживать «Талибан» и другие радикальные исламистские группировки, серьезной угрозой национальным интересам. Если американские войска покинут Афганистан, соперничество за эту страну между Пакистаном, с одной стороны, и Россией – с другой, вполне может возобновиться. Если Исламабад поддержит стремление преимущественно пуштунского «Талибана» вернуться к власти, то Москва – независимо от типа режима – скорее всего, встанет на сторону сопротивляющихся этому узбеков и таджиков северного Афганистана, как уже было в 1990-е годы. Естественными союзниками демократической или авторитарной России в этих усилиях окажутся США (которые, вероятно, продолжат предоставлять военную помощь Кабулу даже после вывода войск), Индия и, возможно, даже Иран (который тоже опасается антишиитского «Талибана»). При этом на Западе опасаются, что в недалеком будущем Россия и Китай смогут вновь стать союзниками, как это было в 1950-х годах, и тогда вся картина мировой политики резко изменится. Тем не менее, основным яблоком раздора между Западом и Москвой остается постсоветское пространство. Россия, несомненно, захочет сохранить влияние в бывших советских республиках. В будущем, Россия может использовать более грамотный подход для сохранения влияния в ближнем зарубежье. Тандем Путина/Медведева рассматривает этот вопрос с точки зрения игры с нулевой суммой: увеличение западного влияния означает уменьшение российского и поэтому вызывает сопротивление. Будущая Россия, напротив, может осознать, что рост западного влияния послужит ее собственным интересам. В отношениях с т.н. мусульманскими бывшими советскими республиками (государства Центральной Азии плюс Азербайджан) будущая Россия не поддержит попытки демократизации, которые могут привести к появлению там радикальных исламистских режимов. Этого сегодня опасается не только правительство Путина/Медведева, но и Запад. И наконец, западные аналитики прогнозируют, что отношения РФ с Соединенными Штатами, вероятно, улучшатся, но не будут абсолютно гладкими. Скорее стоит прогнозировать подобие модели США–Франция (по крайней мере, до прихода Саркози). Как и Франция, демократическая Россия, считая себя великой державой, будет сопротивляться американским попыткам продиктовать другим демократиям внешнеполитическую повестку дня. Сегодня у России и Соединенных Штатов мало общих интересов и еще меньше общих приоритетов. Там, где они совпадают, российские лидеры часто сомневаются в эффективности американской стратегии. Более того, существует определенный дисбаланс: США, будучи мировой сверхдержавой, заинтересованы в поддержке России по многим вопросам, в то время как Россия нуждается в Соединенных Штатах в меньшей степени. Требования России исключительно негативны: Вашингтон должен остановить расширение НАТО и прекратить поощрять антироссийские правительства и неправительственные организации в соседних государствах. Как считают в Вашингтоне, благодаря своему географическому положению, статусу ядерной державы, историческим отношениям с ключевыми странами, праву вето в Совете Безопасности ООН, роли крупного экспортера энергоресурсов и крупнейшей армии в Европе Россия может либо содействовать, либо осложнить осуществление американских целей. В целом у России и Соединенных Штатов мало общих экономических интересов. Отдаление российской экономики от Соединенных Штатов совпало с укреплением связей Москвы с Европой и Китаем. За редким исключением, Россия не нуждается или не хочет помощи от Вашингтона в достижении своих главных целей. Но она оценила бы, если бы США перестали вмешиваться, вооружая приграничные государства и пытаясь подорвать позиции России на энергетическом рынке. В достижении одной из основных целей России – содействие дружественным режимам в соседних государствах – Кремль не ожидает помощи от США. России бы просто хотелось, чтобы Соединенные Штаты перестали вмешиваться, используя методы, которые Россия называет неконструктивными. Однако Вашингтон считает попытки Москвы влиять на внешнюю и внутреннюю политику своих соседей нарушением их суверенитета. При этом и военно-политический союз с Вашингтоном – в том числе в форме присоединения к НАТО – в принципе нереален: Москва, очевидно, не намерена жертвовать своей стратегической независимостью. Это – глубокая убежденность подавляющего большинства российской политической элиты, которая вряд ли изменится в обозримом будущем. На пути в Североатлантический альянс есть много других препятствий, в значительной степени они связаны с позицией западных стран, но стратегическая самостоятельность России является отправным пунктом любых реалистических построений на тему военно-политического сотрудничества с Западом. Российская модернизация однозначно нуждается в технологических, инновационных, финансовых, инвестиционных и других возможностях развитых стран. Большая часть ресурсов, которые реально могут быть привлечены для этих целей, сосредоточена в государствах Европейского союза. Однако невозможно взаимодействовать с ЕС, сохраняя базовое враждебное отношение к НАТО. В случае возвращения напряженности между Россией и США не многого удастся достичь даже в контактах с Германией. Трансформация стратегических отношений между Россией и Америкой на путях контроля над вооружениями невозможна в принципе. Наиболее реальный путь к трансформации отношений – формирование сообщества безопасности в Евро-Атлантике, в рамках которого отношения между государствами Северной Америки и Европы, включая Россию, были бы демилитаризованы. Идеал будущих отношений России и Соединенных Штатов – это сегодняшние отношения между Москвой и Берлином. Как прогнозируют на Западе, внешняя политика будущей России во многом будет похожа на нынешний курс. Разногласия, имеющиеся сейчас между западными странами и тандемом Путина/Медведева, вероятно, сохранятся и после демократических преобразований (если таковые произойдут). Надежды Запада на то, что Россия будет проводить значительно более гибкую внешнюю политику, следуя примеру Соединенных Штатов и/или Евросоюза, вряд ли сбудутся. Как между Вашингтоном и Парижем часто вспыхивали споры, так и в отношениях между США и Евросоюзом, с одной стороны, и Россией – с другой, могут возникнуть острые противоречия. Следует подчеркнуть, что для России европейское направление внешней политики будет и дальше оставаться приоритетным. Однако Кремль без энтузиазма относится к строительству альтернативных трубопроводов для доставки в Европу газа из Центральной Азии. Вместо совместного поиска возможностей сотрудничества в АТР как основы новой повестки российско-американских отношений произойдет дальнейшая эрозия скромных достижений перезагрузки. Нынешняя повестка двусторонних отношений, в которой центральную роль играет проблема ПРО, окажется законсервированной до конца текущего десятилетия. И тогда, особенно в условиях нарастания внутриполитической напряженности в России либо в случае очередного обострения отношений с Западом, Москва может сделать шаг в пользу еще более тесного сближения с Пекином. Предполагается, что режим Путина/Медведева опасается демократизации и приложит все усилия, чтобы избежать перемен. Поэтому российские политики вряд ли будут проводить внешнюю политику, которая может вызвать внутреннюю оппозицию в России, несмотря на любые попытки Америки и Евросоюза. Таким образом, западные прогнозы внешней политики России на перспективу носят конфронтационный характер и базируются на неизменности (геополитических) противоречий между Западом и Россией. Описанные выше варианты действий России и ее отношения с Западом на международной арене в период третьего президентства В.Путина основываются на предположении об относительно инерционном характере трансформации мирового порядка. При этом нет никаких гарантий, что в период 2012–2018 гг. мир не будет вновь дестабилизирован. Причины могут быть разными: эскалация валютных войн, серия дефолтов национальных государств по суверенным долговым обязательствам, наконец, перерастание напряженности на Ближнем и Среднем Востоке в крупномасштабный военный конфликт. Все эти варианты развития событий могут как столкнуть Россию (и ее союзников) с Западом, так и наоборот – привести к сближению позиций и даже прочному геополитическому союзу. Очевидно, что характер отношений России с Западом будет опосредованно, а в некоторых случаях и напрямую, влиять на положение Центральной Азии. Это касается не только геополитических и стратегических вопросов, но также экономического развития и даже внутриполитической стабильности. Владимир Парамонов: спасибо уважаемые коллеги за Ваши мнения. Соглашусь с единодушной оценкой того, что постсоветское пространство и в частности Центральная Азия должны быть в центре внешней политики России. Также соглашусь с теми оценками, в которых делается акцент на том, что взаимодействие с Западом уже играет по сути роль ключевого элемента в политике РФ как на глобальном, так и региональном уровнях. Тем не менее, на мой взгляд, главной ошибкой России является продолжающееся следование в фарватере разработанных и разрабатываемых на Западе моделей, стратегий и курсов политики/взаимодействия в условиях отсутствия собственных. Главным образом это касается следования России в рамках неолиберальной модели экономического развития и стратегического курса на глобализацию, одним из итогов чего является недавнее вступление РФ в ВТО. Таким образом, получается, что на уровне стратегии/стратегий развития РФ выступает с единых позиций с Западом, сохраняя лишь разногласия (или их видимость) по менее значимым вопросам, по сути тактического, а вовсе не стратегического характера. В этой связи, представляется, что какие бы решения Россия не принимала по постсоветскому пространству, Центральной Азии, Афганистану, другим регионам, все это не изменит суть общей – стратегической подчиненности российской политики глобальным/западным схемам развития/взаимодействия. Выношу эти вопросы на обсуждение в рамках последующих частей экспертного форума «Советы Владимиру Путину». Виртуальный экспертный форум «Советы Владимиру Путину». Часть 15. Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия). Похожие материалы:
|
Складывающаяся в преддверии приближающейся очередной волны глобального экономического кризиса ситуация в отношениях между Россией и Западом не может не удивлять своей кажущейся абсурдностью. С одной стороны, в последнее время внешне наблюдается заметное охлаждение в отношениях между РФ и США/ рядом европейских государств/НАТО, усиливается взаимная критика, а с другой стороны – в реальности Россия вступила во Всемирную торговую организацию, демонстрируя тому же западному сообществу готовность играть по его правилам.
Мы в Моем Мире 
