| Евразийская интеграция и Китай: виртуальный экспертный форум. Часть 5. |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ФОРУМ | |||
| Автор: Владимир Парамонов | |||
| 02.12.2011 08:49 | |||
|
Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: напоминаю основные вопросы, уважаемые коллеги. Какое у Вас видение роли и места Китая в процессах региональной и евразийской экономической интеграции? Может ли КНР быть / стать фактором поддержки интеграции в том же постсоветском формате? Или, наоборот, Китай будет/должен всячески противодействовать этому процессу, вовлекая ту же Центральную Азию в орбиту своего единоличного влияния? Но тогда как интеграционные усилия на постсоветском пространстве могут быть совместимы с политикой Китая, особенно, конечно, ее экономической составляющей? И совместимы ли эти усилия вообще? На мой взгляд, эти вопросы носят принципиальный характер не только с точки зрения оценки и анализа собственно китайского фактора, но и в плане понимания перспектив развития всего пространства бывшего СССР и Евразии в целом. Итак, какое мнение у Вас? Грегори Глизон (США), доктор политических наук, профессор: если мы рассматриваем тот же Евразийский союз как попытку объединить Евразию, а не сформировать внутри континента некий изолированный экономический блок, то, безусловно, создание единого экономического пространства на всей территории Евразии уже давно назрело. Экономическая интеграция имеет множество преимуществ для всех стран Евразийского континента, но особенно для государств Центральной Азии. Для Евразии, как и для любого континента мира, наиболее важным преимуществом экономической интеграции является то, что это создаст новые возможности для производителей товаров и услуг по их «выходу» на более крупные рынки, в то время как интегрирующиеся страны предоставят потребителям доступ к более широкому кругу производителей. Экономическая интеграция снижает барьеры в торговле. Экономическая интеграция делает трудным закрытие или манипулирование рынками в политических целях. Экономическая интеграция ослабляет возможности для монополий или олигополий по искажению рынков посредством фаворитизма и коррупции. В рамках экономической интеграции являются едиными и прозрачными законы, практики, нормы, стандарты и меры, а также справедливые договоренности по валюте. Экономическая интеграция – это всегда улучшение с точки зрения совокупной выгоды. Однако, это не всегда улучшение для всех сторон. Некоторые производители считают, что усиление конкуренции на более масштабном рынке сделает их неконкурентоспособными. Некоторые производители обанкротятся. Включение китайских производителей в процессы евразийской экономической интеграции будет служить общей пользе только лишь тогда, когда КНР признает справедливость международной экономической практики. К сожалению, пока этого не произошло. Китайская торговая политика строится на принципах и схемах, которые специально разработаны для того, чтобы «использовать» своих торговых партнеров. Китайский юань переоценен внутренне, а внешне – недооценен. Если китайская валюта была бы оценена справедливо, то большинство китайских товаров стоило бы вдвое дороже их текущей цены. Китай манипулирует своими внешнеторговыми партнерами, а его продукция в значительной степени субсидируется за счет государственного контроля над целым рядом отраслей. Если политика КНР не претерпит существенных изменений, то Китай сделает производителей товаров и услуг остальных стран Евразии неконкурентоспособными. В таких условиях, те же Россия и государства Центральной Азии, скорее всего, сохранят свое экономическое отставание, будут продолжать опираться преимущественно на экспорт сырьевых товаров, одновременно, находя все более труднодостижимой стратегическую цель по модернизации и диверсификации своих экономик. Андрей Грозин (Россия), заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ: как представляется, Китай в краткосрочной и, вероятно, среднесрочной перспективе будет рассматривать и Таможенный союз, и Евразийский союз как вызов, проблему для своей стратегии постепенного завоевания доминирующих позиций на континенте за счет своих финансово-экономических возможностей. Впрочем, китайский подход при этом предельно прагматичен: и проблемы, и вызовы, и кризисы рассматриваются не только как трудности, требующие преодоления, но и как новые возможности, новые шансы – в полном соответствии с утверждением Мао о том, что «человек, почувствовавший ветер перемен должен строить мельницу, а не щит от ветра». ТС, кстати, именно так в Пекине и рассматривают: достаточно посмотреть на расширение свободно-экономической зоны на казахстано-китайской границе, транспортные мегапроекты и т.д. Курс на завоевание доминирующих позиций в экономиках стран Центральной Азии Пекином пересматриваться не будет. Достаточно сказать, что сегодня Китай стал важным торговым партнером Киргизии, вторым торговым партнером Таджикистана (и хотя в обеих странах РФ еще на первом месте, КНР уже обошла ее по импорту), третьим торговым партнером Казахстана (после ЕС и РФ). Единственный мощный газопровод из Туркменистана, идущий не через российскую территорию, ведет в Китай. России по этому поводу не стоит впадать в панику. С учетом того, что в Китае низкий уровень насыщения и объемы потребления того же газа растут каждый год двузначными цифрами (20%), рынка на всех хватит. По моему мнению, даже неплохо, что КНР увеличивают свои закупки газа (пусть и из Туркмении): тем самым страна увеличивает темпы роста потребления, а это выгодно всем китайским соседям. Однако у Китая, при всем его могуществе, нет опыта трансляции собственной концепции, жизни, мироустройства, философии на другие страны, нет и некой «сверхидеи», которая пришлась бы впору государствам Евразии. Именно эти обстоятельства и являются основной проблемой в борьбе с терроризмом и радикальным экстремизмом, всплеск распространения которых с территории Афганистана на страны региона, а в перспективе и на Синьцзян (именно он, а не Центральная Азия, по моему мнению, и является основной мишенью для активно подталкиваемого в сторону Севера, «международного терроризма») ожидается многими экспертами. Китайская сторона обеспокоена проблемой стабилизации ситуации в Киргизии, вопросами транзита высшей власти в региональных лидерах – Казахстане и Узбекистане. Вопрос возможного реванша радикальных исламистов в Центральной Азии (спекуляции на тему вероятности «арабской весны» в регионе являются «пристрелкой» наших западных друзей в данной связи) также будет держать Пекин в напряжении. По мере того как Запад будет все плотнее окружать Китай своим вниманием (и базами), усиливать альянсы с государствами, имеющими с КНР непростые отношения и, вообще, смотреть на Пекин так, как смотрел на Москву в годы холодной войны, «китайский колосс» все более заинтересованно и благожелательно будет рассматривать интеграционные процессы идущие у его северных и северо-западных рубежей. Условно говоря, чем больше «джи-ай» будет в Австралии, на Филиппинах, в Малайзии, Южной Корее и т.д., тем более теплыми, дружескими и материально интересными будут векторы (политические, финансово-экономические, идеологические) идущие из Пекина в Москву, Астану, Ташкент, Тегеран, Исламабад и Анкару. Владимир Парамонов: спасибо уважаемые коллеги за Ваши оценки. Свести их к некоему общему «знаменателю» трудно, так как Вы по-разному, в том числе и с различных перспектив воспринимаете Китай и его политику, что, кстати, тоже очень ценно. В этой связи, отмечу лишь наиболее важные, на мой взгляд, моменты, которые необходимо учитывать в плане развития дискуссии. Во-первых, идея общеевразийской экономической интеграции принципиально интересна и Китаю, и всем остальным странам и регионам Евразии, особенно тем, которые экономико-географически изолированы внутри континента. К таким регионам относятся те же Центральная Азия, российские Урал и Сибирь, китайский Синьцзян и смежные провинции. Тем не менее, Китаю явно пора пересматривать свою торговую политику, делать более осознанную ставку на совместные инновационно-промышленные проекты, если в Пекине, конечно, заинтересованы в большем восприятии КНР в качестве возможности, а не угрозы экономическому развитию Евразии. Это, а ничто другое, как представляется, и будет способствовать более активному и конструктивному участию Китая в интеграционных процессах в Евразии. Во-вторых, обостряющиеся противоречия между Западом (в первую очередь США) и Китаем, свидетельствуют в пользу вероятной активизации политики КНР на постсоветском пространстве. Это, однако, не исключает вероятности того, что рост присутствия Китая не спровоцирует новой волны антикитайских настроений. В этой связи многое будет зависеть от того, как Пекин воспользуется наличием уникального и совместного с Россией и большинством стран Центральной Азии института – Шанхайской организации сотрудничества: как и по каким новым направлениям предложит развивать многосторонние и двусторонние отношения. На мой взгляд, в данном плане принципиально важным, но пока крайне слабо учитываемым в Китае направлением взаимодействия со странами-членами ШОС является развитие совместных исследовательских и медийных проектов. В-третьих, безусловно, что многое в «китайско-евразийских» отношениях определится характером усилий Пекина по развитию транспортно-коммуникационного взаимодействия между Азией и Европой. Как представляется, именно эта, а никакая другая тема должна быть центральной в ходе двусторонних и многосторонних консультаций и переговоров Китая с Евросоюзом, Россией и другими постсоветскими странами. И именно эта тема является принципиально важным индикатором реальных устремлений КНР: или по единоличному контролю процессов в различных сегментах Евразии, или по совместному развитию всего континента. Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-изданием «Новое Восточное Обозрение» (Россия), при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия), Информационно-аналитического центра МГУ (Россия), аналитического сайта «Region.kg» (Кыргызстан), информационно-аналитического портала APRA (Кыргызстан). Источник: Новое восточное обозрение, http://journal-neo.com/ru Похожие материалы:
|
Виртуальный экспертный форум «Евразийская интеграция и Китай» набирает «обороты» и привлекает к участию в нем все большее число экспертов, причем, из все большего числа стран, и из все более разных сфер деятельности. Безусловно, что «градусы» и тональность экспертных оценок, равно как и, собственно, концептуальное видение каждого конкретного специалиста различны. Все это дает много «пищи к размышлению» и способствует заполнению т.н. вакуума экспертных оценок по ключевым вопросам развития Евразии и ее конкретных сегментов. Это и есть одна из основных целей данного экспертного мероприятия. Тем не менее, что объединяет всех экспертов, участвующих в настоящей дискуссии, так это понимание важности учета китайского фактора в евразийских процессах. Это нашло отражение и в данной части виртуального форума, где получили освещение позиции следующих двух хорошо известных в своих странах и за рубежом экспертов: Грегори Глизона (США) и Андрея Грозина (Россия). Приглашение такого рода авторитетных экспертов к обмену мнениями на одной площадке – это еще и попытка посмотреть на обсуждаемые вопросы с разных перспектив.
Мы в Моем Мире 
