НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ

ПОПУЛЯРНЫЕ

 
Внешняя политика государств Центральной Азии в отношении Китая: период середины – конца 90-х годов Печать E-mail
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ПОЛИТИКА
Автор: В.Парамонов, А.Строков, О.Столповский   
06.10.2010 09:00

Со второй половины 90-х годов государства Центральной Азии стали придавать гораздо большее значение китайскому направлению своей внешней политики. В условиях нарастания негативных тенденций, вызванных как внутренними проблемами, так и воздействием ситуации в Афганистане, страны ЦА, в первую очередь, были вынуждены активизировать поиск внешних гарантов своей безопасности. Поскольку Россия во второй половине 90-х годов оставалась еще крайне слаба как в военном, так и экономическом плане, а ее политика в Центральной Азии продолжала характеризоваться непоследовательностью, государства региона стали рассматривать Китай как перспективного внешнего партнера в формировании системы региональной безопасности, тем более что и сам Пекин стал проявлять в этом встречную заинтересованность.

Институциональное сотрудничество
В 1996 году Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, получившие первоначальный опыт институционального сотрудничества с КНР в рамках объединенной рабочей группы «4+1» по решению пограничных проблем между бывшими советскими республиками и Китаем, практически безоговорочно поддержали инициативу Пекина о создании нового института регионального сотрудничества по вопросам безопасности и в военной сфере – «Шанхайской пятерки», став наряду с Россией полноправными ее членами.

Безопасность и военное сотрудничество
После попыток вооруженного прорыва на территорию Узбекистана и Кыргызстана боевиков т.н. Исламского движения Узбекистана (ИДУ) в 1999 и 2000 годах, центральноазиатские государства заметно интенсифицировали военное сотрудничество с Китаем, который начал предоставлять им конкретную военную помощь, пусть и в незначительных масштабах. Кроме того, страны ЦА и КНР  наладили взаимодействие по линии спецслужб и правоохранительных органов, что было достаточно актуально в условиях активизации деятельности уйгурских сепаратистов в ряде стран ЦА, а также их непосредственного участия в деятельности местных радикальных исламистских организаций, в первую очередь в партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» и ИДУ.

Именно Казахстан, в силу наличия на территории республики самой многочисленной уйгурской диаспоры и различного рода уйгурских националистических организаций, стал для Китая основным визави в расширении связей по линии силовых структур, в первую очередь в плане противодействия уйгурскому сепаратизму. Во второй половине 90-х годов деятельность уйгурских националистических организаций в Казахстане была официально запрещена. По запросу Китая казахстанские правоохранительные органы стали арестовывать и депортировать в КНР участников сепаратистского движения, под различными предлогами, выезжающими из СУАР. Аналогичные действия с середины 90-х годов предпринимались и в Кыргызстане, где также был введен запрет на деятельность представителей уйгурской общины, направленной на поддержку сепаратистов в СУАР.

Экономика
Для стран ЦА резко возросло значение Китая и в торгово-экономическом плане. Это было связано главным образом с тем, что из-за практического прекращения традиционных поставок товаров широкого потребления из России и других постсоветских республик государства региона были вынуждены существенно расширить объемы импорта на свои рынки аналогичных китайских товаров. Хотя китайские товары были относительно невысокого качества, в то же время они отличались дешевизной и соответственно были доступны для широких слоев населения.

Наибольший интерес в развитии торговых связей с Китаем традиционно проявляли Кыргызстан и Казахстан, которые не только насыщали свои рынки дешевой китайской продукцией, но и имели дополнительную прибыль за счет ее реэкспорта в остальные страны региона (главным образом, в Узбекистан) и даже ряд областей России. Видимо, не случайно Казахстан и Кыргызстан в гораздо большей степени, нежели Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан стимулировали увеличение объемов импорта китайских товаров, в том числе и посредством поощрения т.н. челночной торговли.

Кроме того, страны ЦА стали возлагать большие надежды на Китай как на перспективного инвестора. В случае Казахстана это касалось привлечения китайских инвестиций в проекты по освоению углеводородных месторождений и транспортировке нефтегазового сырья. Уже в 1997 году Казахстан подписал с КНР договор о строительстве нефтепровода в СУАР, а в 1998 году приступил к его проектированию.

При этом особо важно то, что и Казахстан, и другие страны региона, испытывая острую потребность в выходе из экономико-географической изоляции, стали рассматривать Китай в качестве перспективного партнера в сфере коммуникационно-транспортного развития ЦА. В частности, Узбекистан и Кыргызстан в 1997 году откликнулись на китайскую инициативу по строительству железнодорожной магистрали «Китай – Кыргызстан – Узбекистан». Совместно с Китаем на межправительственном уровне были созданы экспертная группа и рабочая комиссия, основной задачей которых было проведение предварительных исследовательских работ на предмет осуществления данного проекта. В результате, к концу 90-х годов перспективными были признаны 2 маршрута: северный («Кашгар – Торугарт – Арпа – Карасуу – Андижан») и южный («Кашгар – Иркештам – Сары Таш – Ош – Андижан»).

 

Похожие материалы:

 

ВХОД \ РЕГИСТРАЦИЯ

СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ

   

 
 
   Мы в Моем Мире
     
 

Сообщество
"Центральная
Евразия"
 

ПАРТНЕРЫ

RSS ПОДПИСКА

ОБЛАКО ТЕГОВ