| Внешняя политика Китая в Центральной Азии. Часть 2. |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ПОЛИТИКА | |||
| Автор: В.Парамонов, А.Строков, О.Столповский | |||
| 09.09.2010 09:00 | |||
|
Во второй половине 90-х годов Китай заметно активизировал центральноазиатское направление своей внешней политики, отказавшись от «стратегии выжидания» в пользу «стратегии постепенного проникновения» в регион. Помимо глобальных и долгосрочных соображений, повышение значимости ЦА для КНР было продиктовано растущей обеспокоенностью Пекином комплексом вопросов безопасности и экономического развития своих приграничных территорий. В Китае понимали, что государства региона чрезвычайно уязвимы со стороны транснациональных угроз, в первую очередь международного терроризма, исламского радикализма и экстремизма, наркотрафика. Учитывая же перманентную нестабильность в Афганистане, именно на вторую половину 90-х годов пришелся пик активности в Центральной Азии различного рода экстремистских организаций религиозного, террористического и националистического толка. При этом особое беспокойство у Пекина вызывал рост уйгурского сепаратизма: уйгурские экстремистские структуры стали все более активно использовать террористические методы борьбы, а также все чаще наступательно действовать на территории самого центральноазиатского региона. Кроме того, в середине 90-х годов в ЦА и на Каспии было подтверждено наличие значительных запасов нефти и газа. Вследствие этого для Китая существенно повысилась экономическая и, в частности, энергетическая значимость региона. Учитывая растущие потребности экономики КНР в энергоресурсах и задачу диверсификации доступа к углеводородам, для Пекина стало крайне важным четко сформулировать и обозначить свой энергетический интерес к ЦА и смежным пространствам. Более того, Центральная Азия со своими сырьевыми ресурсами и рынком сбыта стала все больше рассматриваться Пекином в контексте реализации программы по ускоренному развитию центральных и западных районов Китая. Используя географическую близость ЦА, Пекин рассчитывал задействовать ресурсно-сырьевой потенциал региона для развития промышленности в СУАР, а также продвинуть на центральноазиатские рынки китайскую продукцию, стимулируя тем самым экономический рост в своих западных районах.
Институциональное сотрудничество
Безопасность и военное сотрудничество В итоге, хотя и постепенно, но за очень короткий по историческим меркам период времени сотрудничество КНР со странами ЦА в сфере безопасности приобрело партнерский и институциональный характер. Крайне важно и то, что к концу 90-х годов Пекин наравне с Москвой сумел стать своего рода внешним гарантом формирующейся в Центральной Азии системы региональной безопасности.
Экономика В то же время, структура торговли стран региона с Китаем стала все более отчетливее складываться по формуле «сырье в обмен на готовую продукцию». Экспорт государств ЦА в КНР включал энергоносители, химическое сырье, текстильное сырье (хлопковое волокно, шелк-сырец, кожевенное сырье), черные и цветные металлы (включая даже металлический лом) и т.п. Данные поставки играли не последнюю роль в программе Пекина по масштабному освоению внутриконтинентальных (центральных и западных) территорий Китая. В свою очередь, экспорт из КНР в страны ЦА состоял в основном из товаров широкого потребления, которые в значительной степени насыщали потребительские рынки ряда государств региона. Одновременно с расширением торговых связей, во второй половине 90-х годов Пекин впервые четко обозначил свою заинтересованность в участии в проектах по добыче и транспортировке нефти из Казахстана. Помимо этого Китай также начал проявлять значительную активность и в плане продвижения идей строительства транспортных коммуникаций между СУАР и регионом, в частности развитие сети автодорожных магистралей и строительство железнодорожной линии «Китай – Кыргызстан – Узбекистан».
Результаты политики Китая Однако переход Китая к более активной политике в Центральной Азии имел противоречивые последствия. С одной стороны, подобную политику можно назвать успешной, учитывая прорыв в развитии сотрудничества практически по всем направлениям. Тем более, что Пекин в принципе определился в своих приоритетах в регионе и начал последовательно их реализовывать. С другой стороны, именно в середине – конце 90-х годов сложился крайне деформированный формат экономических отношений между странами Центральной Азии и Китаем. Главным индикатором этого стала структура торговли между ЦА и КНР по формуле «сырье в обмен на готовую продукцию». Не менее важно то, что китайская проектно-инвестиционная активность в целом только закрепляла подобный формат отношений, так как была нацелена исключительно на сырьевые секторы экономики стран региона и формирование соответствующей транспортной инфраструктуры («по вывозу сырья» и «завозу готовой продукции»). При этом очевидно и то, что в 90-ые годы Пекин объективно не мог стать неким локомотивом экономического развития региона: у него еще не было достаточных финансовых ресурсов даже для развития СУАР, не говоря уже о ЦА.
Похожие материалы:
|
Второй этап (период 1996 – 2001 годов)
Мы в Моем Мире 
