| "Атлантические" геополитические концепции XX века как основа стратегии США в Евразии |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ПОЛИТИКА | |||
| Автор: В.Парамонов | |||
| 08.03.2011 12:00 | |||
|
Ряд «атлантических» геополитических концепций XX века, как представляется, оказал и продолжает оказывать большое влияние на характер стратегии США в Евразии. Среди данных концепций особо выделяются концепции Маккиндера, Спайкмена и Мэхэна, рассмотрение которых поможет определить не только и не столько причинно-следственную связь между становлением, развитием и современными американскими подходами к формированию своей стратегии на евразийском пространстве, сколько наиболее устойчивые схемы и алгоритмы политики США в Евразии.
Концепция Маккиндера Известный английский географ Халфорд Маккиндер (1861-1947) придерживался убеждения о том, что «Хартленду» (от англ. heart – сердце, перен. душа; сердцевина и land – земля или «средиземье», «сердце земель», «осевая территория»), под которым он подразумевал внутреннее пространство евразийского континента, принадлежит роль ключевого региона в глобальных мировых процессах. Наследие Х.Маккиндера особо выделяется на фоне множества других геополитических концепций начала-середины XX века, в том числе по причине наибольшей концептуальной новизны, предложения готовых формул управления мировыми процессами, а также, отчасти, своей противоречивости. Концепция Маккиндера претерпевала изменения несколько раз. Ее наиболее важными этапами общепризнанно являются 1904, 1919 и 1943 годы, связанные, в первую очередь, с изложением английским ученым своего видения влияния Евразии на мировые процессы и, безусловно, сформулированной им концепции т.н. «Центральной (или Осевой) Территории» или позднее – «Хартленда» как внутреннего пространства евразийского континента. Несмотря на тот факт, что включение в «Хартленд» тех или иных регионов варьировалось автором данной концепции, его геополитическая важность оставалась неизменной и сводилась к достаточно простой формуле: господство над данным пространством неизбежно приведет к господству над всем миром. Во всех трех вариантах современная Центральная Азия и Россия (районы Сибири и Урала) с закономерной периодичностью оставались важными частями названного геополитического пространства, что свидетельствует о признании Маккиндером исторической и будущей роли центральноазиатского региона и России в мировых процессах. В своей концепции Маккиндер противопоставляет два направления государственного развития, а именно – сухопутное и морское, пытаясь вписать свой анализ в историко-цивилизационный контекст. Ключевым аспектом выступает «мобильность транспортных связей» (сухопутных и морских) как основной причины конкуренции между «сушей и морем». Ученый с особой настойчивостью обозначает тесную историко-политическую и географическую (иначе, можно сказать, геополитическую) связь между Великобританией и США (как преемницы британского морского могущества). Маккиндер настойчиво рекомендует Соединенным Штатам отходить от европоцентристского подхода к политике в Евразии, отмечая, что «нельзя думать о Европе» отдельно, например, от Азии. США и Великобритания, отождествляют для Маккиндера «мировой порядок». По мнению английского ученого, главным вопросом для них должно быть создание пояса безопасности между континентальными силами в лице Германии и России. Данный пояс представляется Маккиндером в виде стран обязательно имеющих отличную от Германии и России государственную ориентацию, которой логически может быть только политическое равнение на США и Великобританию. Возможное дальнейшее логическое развитие тезисов Маккиндера и их современная интерпретация могут свидетельствовать о том, что Россия, а также в некотором роде Германия, представляются не только как некие внутриконтинентальные страны, но и как государства-выразители скорее евразийской, нежели европейско-атлантической, идеи развития. Причем, с неизбежностью, к группе континентальных-сухопутных держав должен примкнуть Китай и, возможно, потенциально – Иран (в той или иной степени входящие в «Хартленд» Маккиндера). Кроме того, так как принцип создания т.н. пояса безопасности или линии независимых государств является составным элементом теории английского ученого, то, очевидно, что данный санитарный кордон является объективно «необходимым» и между Россией и Китаем, Россией и Ираном, Китаем и Ираном. Этому же отвечает такая задача для США и Великобритании как проведение политики по поддержанию противоречий между континентальными силами. Так, Маккиндер указывает на возможность сдерживания амбиций Германии с помощью объединения усилий с Францией, а потом и Россией, строительство нового мирового порядка при «лидирующей роли США и Великобритании» с помощью Китая. Квинтэссенцией теории Маккиндера является то, что Хартленд видится им не более и не менее как «географическая угроза мировой свободе». Приведенная цитата адекватно и лаконично отражает общий контекст дальнейших рассуждений о необходимых внешнеполитических подходах к странам, расположенным на данном пространстве. Однозначно следует, что эти государства должны быть «отдалены», в первую очередь, от наиболее влиятельных континентальных центров силы как Европа (где Германия, по-прежнему, играет ключевую роль в ее интеграции), Россия, Китай и др., и, наоборот, по своей политической ориентации приближены к США и Великобритании. Нельзя не отметить ряда других особенностей в учении Маккиндера, характерных и для современных подходов США. Так, некоторые из них заложены уже в том, что оперирующий чисто геополитическими (в ракурсе идей реализма, силовой в своей основе политике) категориями Маккиндер пытается подвести под них некую идеологическую основу, а именно – защиту демократии и поддержание мира.
Концепция Мэхэна
Основоположник американской школы геополитики Альфред Мэхэн (1840-1914) в своих оценках твердо придерживался идеи преимущества и тотального господства наиболее сильной морской державы, теоретически обосновывал важность для США контроля «Римленда» (от англ. rim - край, ободок и land – земля), под которым он подразумевал прибрежное пространство Евразии.
Безусловно, что США видятся Мэхэну в качестве ведущей морской, а значит и мировой державы. Он уверен, что жизненным интересам Соединенных Штатов отвечает активная внешняя экономическая, политическая и военная линия, где морской флот становится главной движущей силой данной стратегии и гарантом ее успеха. При этом, американский ученый отстаивает необходимость для Соединенных Штатов проявления «политических амбиций» на мировом уровне. Среди же аргументов о целесообразности проведения США столь сверх-активной внешней политики выступают исключительно прагматичные – экономические соображения, как коммерческие интересы, рост промышленности, необходимость защиты зарубежных рынков. В то же время, последняя группа принципов, по Мэхэну, все же выполняет «обслуживающие» функции по отношению к первой. Рассуждения о коммерции, ее значимости сводятся у Мэхэна к силовому фактору, а отстаиваемая им т.н. «политика открытых дверей», согласно его же оценок, является ни чем иным как «другим направлением выражения политики баланса». Подчеркивая тот факт, что «внешняя экспансия» США, напрямую зависящая от морской мощи, преследует политические, экономические и коммерческие, а не военные цели, Мэхэн настойчиво отстаивает необходимость для Америки быть готовой к вооруженной конфронтации в любой точке земного шара, где существуют ее интересы. Для решения задачи экономического, политического и военного доминирования США в Евразии Мэхэн считает целесообразным формирование цепи баз вдоль периферии континента, где на первый план выдвигаются ключевые, стратегически важные районы, как-то пересечения транспортно-коммуникационных маршрутов. Развивая свои идеи Мэхэн ставит более глобальную задачу для американской политики – формирование поддержки присутствия США со стороны «дружественных регионов», расположенных вокруг данных баз. Он справедливо отмечает, что «базы будут устойчивее, если будут находиться на территории союзнического или даже нейтрального правительства». Ученый отмечает, что «наступательные акции зависят от энергии» и «безопасности ряда мест, где расположены данные ресурсы». Эти рассуждения, по Мэхэну, объективно ведут к стратегической необходимости контроля со стороны США названных регионов. Подходы Мэхэна, излагаемые в контексте противопоставления морского и сухопутного направлений развития государств, выделении тех или иных ключевых районов в Евразии, подготовке США к военным акциям, приводят к концептуальному определению наиболее потенциального противника, которым становится единственная континентальная (в полном смысле этого слова) держава – Россия. Среди всех стран Азии наибольшее внимание Мэхэн уделяет Китаю, в котором американский ученый видит большой потенциал, отмечая «огромную скрытую силу китайского характера». Мэхэн выделяет такую геополитическую особенность Китая, как способность влияния не только в Азии, Тихом океане, но и Европе. Ученый рассматривает Китай, как будущий ключевой объект стратегии США, в отношении которого необходимо проводить линию по экономическому вовлечению, т.н. «политику открытых дверей». Мэхэн акцентирует внимание на необходимости не допустить смены морской ориентации развития Китая на континентальную, усиления влияния на него со стороны какого-либо другого внешнего государства (подразумевая, скорее всего, Россию).
Концепция Спайкмена Американский ученый Николас Спайкмен (1893-1943) развил теорию А.Мэхэна, одновременно находясь под влиянием учения Х.Маккиндера. Концепция Спайкмена как бы подвела определенную черту под геополитическими дискуссиями начала-середины XX века. Она выделяется на фоне других концепций (например, того же Мэхэна и Маккиндера) своей большей системностью, попыткой рассмотреть процессы в мире на основании всестороннего анализа, учитывающего целый комплекс факторов и их взаимозависимость. Используя в своих работах термин «геополитика» Спайкмен вкладывает в него явно больший смысл, нежели его предшественники как по американской, английской, так и немецкой школам геополитики (многие из которых вообще избегали данного выражения). Геополитический анализ, по Спайкмену, является важным инструментом при рассмотрении прошлого, настоящего и будущего ситуации на глобальном и региональном уровнях, в том числе вопросов безопасности, природы государства, баланса сил и интересов, собственно, предпосылок возникновения войн.
Главным элементом всей концепции Спайкмена стало понятие евразийского «Римленда» (или «маргинального полумесяца» Маккиндера). В состав названного геополитического образования, расположенного между «Хартлендом» (как центральной частью континента) и омывающими Евразию морями, Спайкмен включил Западную Европу, Ближний и Средний Восток, Аравийский полуостров, территории современных Афганистана, Пакистана, Индии, части Китая и Юго-Восточной Азии, Корейский полуостров и Дальний Восток. Вне данной зоны, безусловно, остались островные государства, в том числе Великобритания и Япония.
Внося вклад в развитие «теории» противостояния морских и сухопутных держав Спайкмен, одновременно, делает акцент на то, что возможность какого-либо альянса таких стран как США, Великобритания и Япония может привести к потенциальной вероятности объединения континентальных сил в лице России, Германии и Китая, которые будут чувствовать себя во враждебном окружении. Однако, в целом, преломляя свою теорию к американским национальным интересам, Спайкмен ставит ряд задач для США, главная из которых заключается в предотвращении угрозы доминирования над «Римлендом» каких-либо сил. В основе данных опасений лежит анализ того, что США «географически окружены», а ресурсы Восточного полушария дают большие возможности для влияния на Западное. Объединенный же потенциал Евразии будет способен «перевесить» Соединенные Штаты как «центр Западного полушария». Изложенное, по мнению Спайкмена, является обоснованием того, что обеспечение безопасности для США неразрывно связано с их активным «участием в политической жизни в Европе и Азии». Ученый делает акцент на то, что как в Европе, так и в Азии Соединенные Штаты должны противодействовать возникновению не только держав-гегемонов, «чьи принципы и идеалы противоречат общему контексту развития западной цивилизации». По его мнению, в целом для США актуальной является необходимость «как в мирное, так и военное время» препятствовать «объединению центров силы» Евразии в коалицию, враждебную американским интересам. При этом закономерно возникает вопрос о том, что если в качестве ключевой задачи для национальных интересов Америки Спайкмен рассматривает необходимость поддержания баланса сил и интересов в Евразии, то, соответственно, процессы любого рода экономической и политической интеграции на данном пространстве также могут рассматриваться как «враждебные» по отношению к США. Как бы в подтверждение этого Спайкмен отмечает, что «Европейская Федерация не является тем образованием, которое США должны поощрять». Он уверен, что именно баланс сил в Европе, а не их интеграция, отвечает национальным интересам Соединенных Штатов. По его убеждению, федеративная Европа может потенциально подорвать значение США как атлантической державы и сильно ослабить американские позиции в Западном полушарии. В целом, согласно Спайкмену, Америка достигла «позиций гегемонии» только потому, что государства евразийского континента «никогда не были способны объединиться против нас (США - прим. автора) и потому, что озабоченность балансом силы дома препятствовала им даже выделить небольшую часть их сил для акций поперек Атлантики».
Заключение Ряд геополитических концепций XX века остается востребованным в США и как представляется влияет на характер американской стратегии в Евразии. Среди данных концепций особо выделяются концепции Маккиндера, Спайкмена и Мэхэна. Несмотря на наличие определенных различий в подходах данных ученых, в то же время, они сходятся вокруг необходимости активного участия США в евразийских процессах, что обуславливается жизненными интересами (экономика, политика, идеология и др.), постановке конкретных задач для Соединенных Штатов, выборе методов и средств их реализации, выработке устойчивых алгоритмов и схем продвижения американских интересов. Среди международных акторов, способных к формированию евразийских, а, следовательно, возможно, антиамериканских по своей направленности, союзов, особо выделяются Россия, Германия, а потенциально – Китай. «Атлантическая» школа геополитики делает вывод, что сама вероятность объединения усилий данных стран, например, в случае их стратегического союза, могла бы оттеснить США на периферию международной жизни. При этом, наблюдаемый антагонизм между проводимой США атлантической линией в Евразии и концепций общеконтинентальной интеграции, связан для Америки, в первую очередь, с реальными опасениями остаться на обочине евразийских и мировых экономических и политических процессов. Наиболее отчетливо это заметно на примере современной системы транспортных коммуникаций Евразии, большая часть которой является океанической или морской по своей сути. В случае дальнейшего развития интеграции, в том числе транспортной, на постсоветском пространстве и пространстве Шанхайской организации сотрудничества, США (если будут дистанцироваться от участия в данных процессах) объективно потеряют значительную часть своего влияния на континентальном и глобальном уровнях. Источник: Военно-промышленный курьер, http://vpk-news.ru/articles/7192
Похожие материалы:
|
Мы в Моем Мире 
