| К оценке энергетической политики Евросоюза, роли и места в ней Центральной Азии |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ЭНЕРГЕТИКА | |||
| Автор: А.Строков, В.Парамонов | |||
| 05.04.2011 08:00 | |||
|
Являясь крупнейшим экономическим блоком, ЕС потребляет около 16% от объемов всех мировых энергоресурсов. Среди основных видов энергоносителей традиционно наибольший интерес для Евросоюза представляют нефть и газ. Доля же угля, равно как и доля гидроэнергетических ресурсов в топливно-энергетическом балансе ЕС были и остаются несущественны. В свою очередь, хотя атомная энергия и играет важную роль в экономике ряда европейских государств, тем не менее, ее доля в энергопотреблении ЕС в целом значительно ниже доли углеводородов. К тому же, долгосрочные перспективы развития атомной энергетики в Европе пока неясны из-за растущих опасений рисков экологической катастрофы. Тем более, что во многих европейских государствах до сих пор не преодолен т.н. чернобыльский синдром. Об этом свидетельствует хотя бы и то, что, начиная с чернобыльской катастрофы, и вплоть до настоящего времени производство атомной энергии в Европе не увеличивалось. Кроме того, в ЕС укрепляются позиции «зеленых» и растет поддержка политики приоритетного использования возобновляемых источников энергии. Тем не менее, несмотря на то, что углеводороды пока доминируют в энергетическом балансе Европы, запасы нефти и газа в странах ЕС (сосредоточены в основном на шельфе Северного моря) невелики на фоне значительных европейских потребностей, к тому же характеризующихся долгосрочной тенденцией к росту. Так, запасы нефти на территории стран-членов ЕС составляют всего лишь 0,2% от мировых, а природного газа – 1,4%. На сегодняшний день на европейском пространстве добывается около 163 млн. тонн нефти в год (что обеспечивает лишь около 18% внутренних потребностей) и 193 млрд. кубических метров газа («покрывает» примерно 37% внутренних потребностей). В то же время, ежегодно Евросоюз потребляет не менее 900 млн. тонн нефти и 500 млрд. кубических метров газа. Следовательно, нетто-импорт углеводородов составляет более 300 млрд. кубических метров газа и более 700 млн. тонн нефти. Все вышеизложенное говорит о том, что зависимость Евросоюза от импорта углеводородов все еще является достаточно жесткой, а в перспективе будет, скорее всего, только возрастать. Это особенно проявится по мере преодоления последствий мирового финансово-экономического кризиса и выхода европейской экономики на траекторию устойчивого роста. Тем более, что данная зависимость уже кардинально возросла в начале XXI века в связи с расширением ЕС за счет стран Восточной Европы (бывших сателлитов СССР), в основном не располагающих углеводородными ресурсами и унаследовавших чрезмерно энергоемкую экономику, сформировавшуюся еще во времена существования Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Все это усугубляется еще и тем, что в странах Восточной Европы гораздо слабее развиты энергосберегающие технологии (в отличие от стран Западной Европы – «старых» членов ЕС). Прогнозы относительно потребностей Евросоюза в углеводородах сильно разнятся. До наступления мирового финансово-экономического кризиса (ранее 2008 года) – во время динамичного роста европейской экономики предполагалось, что к 2020 году Евросоюз будет потреблять не менее 1,2 млрд. тонн нефти и около 800 млрд. кубических метров газа. Тем более, что углеводородные запасы на шельфе Северного моря истощаются, и во второй половине первого десятилетия наступившего века наблюдалась устойчивая тенденция уменьшения объемов нефте- и газодобычи в Европе. Однако мировой кризис, который сильнее всего затронул именно ЕС, последовавшее за этим резкое снижение экономической активности в Евросоюзе и падение спроса на углеводороды, внесли серьезные коррективы в прогнозы. В настоящее время предполагается, что к 2020 году Евросоюзу необходимо будет импортировать около 525 млрд. кубических метров газа (что на 60% больше уровня 2009 года) и 810 млн. тонн нефти (что примерно на 9,5% больше уровня 2009 года). Значение российского фактора для Европы Основными поставщиками углеводородов в Европу являются Россия и ряд стран Ближнего Востока. Причем РФ играет наиболее важную роль в обеспечении энергетической безопасности ЕС, так как российские поставки (свыше 300 млн. тонн нефти и около 200 млрд. кубических метров газа) покрывают около 33% потребностей ЕС в нефти и 46% - в газе. Однако большой вопрос, сможет ли Россия уже в ближайшие 10 лет наращивать объемы экспорта нефти и газа в Европу пропорционально потребностям Евросоюза. Дело в том, что основные российские месторождения углеводородов уже в середине первого десятилетия наступившего века стали демонстрировать признаки истощения. Так, наиболее важные газовые месторождения РФ (Уренгой, Ямбург, Медвежье) в значительной степени (в целом более чем на 70%) выработаны. Подавляющая часть поставок российской нефти в Европу осуществляется с западно-сибирских месторождений, которые уже выработаны на 60%, и находятся в стадии «падающей добычи». Важным индикатором истощения российских запасов углеводородов (старых, открытых и освоенных еще в советское время) является то, что объемы добычи нефти и газа в РФ в последние несколько лет не имеют динамики роста. Весьма показательно в данном плане, что в период 2007-2008 годов объемы добычи нефти и газа в России, а также объемы их экспорта не увеличивались, несмотря на высокие цены на углеводороды. Более того, в случае, если Россия выберет курс на модернизацию энергетики и экономики, то внутренняя потребность РФ в углеводородах также будет расти, что значительно ограничит экспортные возможности России по углеводородам. К тому же, Москва намеревается частично переориентировать свой углеводородный экспорт на восточное (китайское и азиатское в целом) направление, следствием чего может стать снижение объемов экспорта в Европу. Все это свидетельствует в пользу того, что «российская доля» в углеводородном импорте Евросоюза уже в среднесрочной перспективе, скорее всего, значительно сократится. В этой связи, важнейшей задачей для ЕС уже в среднесрочной перспективе является поиск дополнительных поставщиков углеводородов, и в данном плане Брюссель связывает определенные надежды с центральноазиатским регионом, располагающим промышленными запасами нефти и газа. Значение центральноазиатского фактора для Европы Так как государства Центральной Азии не относятся к крупнейшим мировым производителям углеводородов и, кроме того, находятся в географической изоляции от Евросоюза, то рассматриваются Брюсселем в качестве вспомогательных поставщиков нефти и газа, которые, как надеются в ЕС, тем не менее, способны в перспективе сыграть немаловажную роль в плане диверсификации поставок углеводородного сырья из вне. Основной интерес ЕС к Центральной Азии фокусируется, прежде всего, на нефтегазовых отраслях Казахстана и Туркменистана, так как Кыргызстан и Таджикистан не располагают промышленными запасами углеводородов. Экспортные возможности Узбекистана по нефти отсутствуют (начиная с 2003 года, Узбекистан является нетто-импортером нефти), а по газу – крайне несущественны и не могут представлять сколько-нибудь значительного интереса для ЕС. В Казахстане европейцев интересует, прежде всего, нефть, так как экспортные возможности РК по газу невелики и, к тому же, практически весь казахстанский газ в перспективе уже законтрактован российским «Газпромом». Туркменистан, напротив, интересен Евросоюзу как возможный поставщик газа, так как экспортные возможности Туркменистана по нефти невелики и не могут иметь для ЕС сколько-нибудь существенного значения. На сегодняшний день практически все европейские инвестиции сосредоточены в нефтегазовой отрасли Казахстана, в то время как в нефтегазовой отрасли Туркменистана присутствие европейских компаний имеет, скорее политический, нежели реальный, экономический характер. За рамками же нефтегазового сегмента у Евросоюза практически нет энергетических интересов в Центральной Азии, если не считать недавно обозначившихся только признаков интереса Франции к атомной отрасли Казахстана. В целом, присутствие Евросоюза в энергетике стран Центральной Азии, равно как и характер сотрудничества Европы с регионом в энергетической сфере представляется неоднозначным. С одной стороны, масштабы инвестиций стран ЕС в ЦА (точнее, в нефтегазовую отрасль Казахстана) представляются значительными. С другой стороны, перспективы дальнейшей проектно-инвестиционной деятельности европейских компаний в энергетическом сегменте Центральной Азии, равно как и роль региона в обеспечении энергетической безопасности Евросоюза остаются неясными.
Во-первых, дальнейшего и значительного роста европейских инвестиций в нефтегазовую отрасль того же Казахстана, скорее всего, пока не предвидится. Основная причина – отсутствие гарантий «большой нефти» с Каспия, в отношении перспектив которой среди нефтегазовых компаний в последнее время стало преобладать скептическое настроение. Кроме того, неясно когда будут преодолены технологические сложности на пути крупнейшего северо-каспийского (Кашаганского) проекта и в какие финансовые затраты это обойдется. Так в процессе реализации северо-каспийского выяснилось, что освоению кашаганского месторождения препятствует целый ряд факторов: большая глубина залегания нефтяных пластов (5500-6500 метров), аномальное высокое давление в пластах (700-800 атмосфер), сложная ледовая обстановка на акватории северного Каспия в зимний период, аномально высокая концентрация в кашаганской нефти токсичного газа сероводорода (около 19%). По признанию некоторых специалистов европейских компаний, работающих на Кашагане, «нам приходилось сталкиваться со всеми вышеуказанными факторами по отдельности, но еще никогда не приходилось работать в случае, когда все эти факторы действуют одновременно». Во-вторых, проект по поставке газа из Туркменистана в Европу, несмотря на поднятую вокруг него пропагандистскую шумиху, с высокой долей вероятности не будет реализован в ближайшее время. Мотивация действий Ашгабада по созданию более жесткой конкуренции вокруг своего газового экспорта вполне понятна: иметь возможность политико-дипломатического маневра между странами-потребителями газа, диверсификации внешних инвестиций в нефтегазовую отрасль, а также возможность продавать газ по максимально возможной цене. Именно с этой целью разыгрывается «европейская карта», что выражается в неоднократных декларациях в поддержку проекта «Набукко». Однако, чрезмерная дороговизна строительства данного газопровода (около 7,9 млрд. евро по самым минимальным оценкам), а также ряд других неблагоприятных факторов – нерешенность статуса акватории Каспийского моря, хрупкость ситуации в Закавказье – с высокой долей вероятности могут стать непреодолимыми препятствиями к реализации проекта «Набукко». Более того, проект поставок газа из Туркменистана может быть окончательно перечеркнут планами Ирана по налаживанию собственного газового экспорта в Европу. Так, в ноябре 2010 года Тегеран заявил, что разрабатывает проект поставок газа в Европу через Ирак, Сирию, Средиземное море и даже в Италию и Грецию, о чем сейчас ведутся переговоры. К тому же нельзя исключать и того варианта, что основной ресурсной базой для «Набукко» все же станет иранский газ, как это и предполагалось изначально. В-третьих, перспективы энергетического сотрудничества между Евросоюзом и странами Центральной Азии в целом значительно осложняются географической изоляцией Европы и центральноазиатского региона. В частности, транзит центральноазиатского газа возможен только через территорию той же России, которая конкурирует со странами Центральной Азии за европейский рынок, старается продвинуть в Европу, в первую очередь, свое «голубое топливо». К тому же, ЕС, стремясь к диверсификации углеводородного импорта, главным принципом своей энергетической политики считает независимость от РФ в плане транзита энергоносителей, а в случае центральноазиатского газа это вряд ли будет возможным даже в среднесрочной перспективе. В свою очередь, поставки центральноазиатской (казахстанской) нефти в Европу также осуществляются транзитом через ряд стран по нефтепроводу «Баку – Тбилиси – Джейхан». Однако важное значение для Европы это направление может иметь лишь в случае «большой нефти» с шельфа Каспия, в том числе если оправдаются надежды на северо-каспийский проект. Примечание: данная статья является лишь первой (и пробной) в общем цикле статей об энергетических интересах и политике Евросоюза в Центральной Азии. В последующих публикациях авторы намерены более детально и подробно остановиться на проектно-инвестиционной активности ЕС и европейских компаний в ТЭК стран региона, а также перспективах и рисках европейско-центральноазиатского энергетического взаимодействия. Источник: Время Востока, www.easttime.ru
Похожие материалы:
|
Вопросы энергообеспечения уже занимают ключевое место в стратегии Европейского Союза (ЕС) в сферах экономики, политики и безопасности – как на глобальном, так и на региональном уровнях. Причем, потребности Европы в энергоресурсах будут только расти по мере преодоления еврозоной последствий мирового финансово-экономического кризиса. Возможное снижение роли России как важного поставщика энергоресурсов для Евросоюза потенциально «работает» только в пользу усиления интереса ЕС к новым и альтернативным поставщикам энергетического сырья. Особую роль в будущих поставках энергоресурсов в Европу может сыграть Центральная Азия и, в частности, такие страны как Казахстан и Туркменистан. Однако произойдет ли это на самом деле, а если и произойдет, то что принесет всей Центральной Азии? И как европейская энергетическая политика может отразиться на геополитической и геоэкономической ситуации в центральноазиатском сегменте Евразии? 
Мы в Моем Мире 
