| Затянувшийся период дезинтеграции Центральной Азии: как долго он продлится? |
 |
 |
| ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРАЗИЯ - ЭКОНОМИКА | |||
| Автор: В.Парамонов, А.Строков | |||
| 22.07.2010 09:00 | |||
|
Даже поверхностный взгляд на географическую карту свидетельствует, что Центральная Азия (ЦА) выделяется уникальностью своего положения на Евразийском континенте. Во многом именно эта уникальность предопределила тот исторический факт, что развитие региона традиционно находилось в прямой зависимости от процессов международного взаимодействия в центре Евразии, в которых, как показывает история, традиционно важную роль играли Китай и Россия. С одной стороны, в те исторические периоды, когда Центральная Азия была экономически интегрирована в систему региональных и межрегиональных связей, наблюдалось интенсивное развитие региона. С другой стороны, в те исторические периоды, когда происходило разрушение данных связей, возникали серьезные проблемы на пути развития Центральной Азии. В целом, обзор основных исторических этапов развития центральноазиатского региона свидетельствует о том, что, с одной стороны, история Центральной Азии – это история успехов, когда наблюдались интеграционные процессы, где ключевую роль как правило играли Россия или Китай, а с другой – это история неудач, когда регион входил в период длительной дезинтеграции. Среди последних и наиболее ярких исторических примеров этого является пребывание Центральной Азии в составе СССР, и последовавший вслед за этим период экономической дезинтеграции Советского Союза. Как долго продлится данный период с учетом мирового финансово-экономического кризиса? Чтобы приблизиться к ответу на данный сложный вопрос необходимо концептуально-аналитически оценить в первую очередь постсоветскую историю Центральной Азии, в том числе основные этапы развития региона.
К оценке основных этапов развития стран Центральной Азии После дезинтеграции СССР с особой силой проявились относительно малый размер экономик и слабость национальных производителей стран региона. Во многом это было связано с закрепившейся за ЦА нишей в экономической системе СССР. В советские времена экономическая деятельность в регионе была ориентирована в основном на удовлетворение потребностей других советских республик (преимущественно России) в сырьевых ресурсах и в меньшей степени – на выпуск готовой продукции. Значительная часть (по различным оценкам, свыше 75%) потребительских и промышленных товаров поставлялась в регион из других республик бывшего СССР, в первую очередь, из РСФСР. Из-за того, что стоимость внутрисоюзного импорта ЦА значительно превышала стоимость экспорта (так как цена готовой продукции выше цены на сырьевые ресурсы), республики региона регулярно получали дотации из центра, которые играли ключевую роль в развитии их социальной сферы. Помимо этого, практически все промышленные предприятия в Центральной Азии в результате сложившегося в советское время разделения труда (и соответственно территориального размещения производительных сил) были в сильной взаимозависимости (структурной и технологической) с экономическими субъектами России и других республик Советского Союза. С распадом СССР, ликвидацией системы управления советской экономикой и отсечением стран региона от российской системы товарно-денежного обращения разрушились существовавшие до этого чрезвычайно тесные межгосударственные экономические связи. Тогда же со всей силой проявилась и т.н. экономико-географическая замкнутость центральноазиатских республик, представляющая собой ни что иное, как геоэкономическую причину «многовекторности» их курсов. География стала диктовать свои «правила игры». По отдельным экспертным оценкам, «стоимость транспортировки товаров из географически замкнутых стран более чем на 50% выше стоимости транспортировки товаров из приморских государств». В итоге целые отрасли промышленности стран ЦА оказались нежизнеспособны, экономическая ситуация катастрофически ухудшилась, а социальная сфера подверглась деградации. Особенно в первые годы независимости все это вызвало резкое падение уровня жизни населения, рост социальной напряженности и массовый отток из региона квалифицированных специалистов. Учитывая же перманентную нестабильность в Афганистане, не будет большим преувеличением сказать, что в начале 90-х годов государства Центральной Азии фактически оказались на грани дестабилизации, а одному из них – Таджикистану не удалось сохранить гражданский мир. Возможно, что если бы не было распада единого экономического, оборонного и институционального пространства, то можно было бы избежать гражданской войны в Таджикистане, а также многих других негативных моментов.
Первый этап (период начала-середины 90-х годов) В условиях новых правил экономической игры преодоление экономико-географической изоляции стран региона стало возможно только посредством форсирования развития экономических и иных связей с внешним миром. Крайне характерно и вовсе не случайно, что в отличие от других постсоветских государств именно у стран ЦА наблюдалось ярко выраженное стремление сохранить с РФ единую систему товарно-денежного обращения, общую валюту и тесные экономические связи – единое геоэкономическое пространство. Так Узбекистан настойчивее многих других государств СНГ (вплоть до 1994 года) вел переговоры с Россией о сохранении на своей территории обращения российского рубля. Однако, в итоге все страны региона были вынуждены вводить собственные валюты и формировать фактически заново национальные экономические системы. Логично, что наиболее важным в первые годы независимости для государств ЦА (за исключением охваченного гражданской войной Таджикистана) был вопрос выбора экономической политики и внешнеэкономических партнеров в целом. Казахстан и Кыргызстан, в значительной степени копируя опыт России, сделали основную ставку на максимальную либерализацию своих экономик, привлечение иностранных (прежде всего западных) инвестиций и ускоренную приватизацию промышленных предприятий, главным образом иностранными компаниями. Наиболее активно действовал Казахстан, продавая стратегические объекты (а по сути дела целые сегменты) своей экономики: горно-металлургические комбинаты и месторождения углеводородов. Так была сформирована одна модель «многовекторности» – неолиберального и слабоконтролируемого государством «погружения» в глобальный рынок и, соответственно, мировую политику, где их движущие силы и игроки, как скорее предполагалось, должны были сами найти баланс своих интересов в каждой из стран. На этом фоне Узбекистан и Туркменистан, хотя тоже поощряли иностранные инвестиции, но воздержались от поспешной либерализации своих экономик, а тем более – приватизации стратегических объектов. Данные страны в значительной степени сохранили государственный контроль над экономикой и проводили социально-ориентированную внутреннюю политику, уделяя большое внимание защите социально-уязвимых слоев населения. Так была сформирована другая модель развития: с опорой на собственные силы и государственный контроль внешнего воздействия на внутренние процессы и внешнюю политику.
Развитие региональной экономической интеграции Одновременно с развитием новых внешнеэкономических связей страны ЦА стали демонстрировать стремление к региональному экономическому сотрудничеству. Так в 1993 году Узбекистан и Казахстан подписали Соглашение «Об углублении экономической интеграции на период 1994-2000 годов», а в 1994 году Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан подписали Соглашение «О создании единого экономического пространства». Позднее (в 1998 году) к ним присоединился и Таджикистан. Хотя в целом это был и правильный путь, однако, в тех условиях, в которых оказались страны ЦА, в том числе с учетом выбранных ими различных (а по сути конфликтующих между собой) моделей развития, идея региональной экономической интеграции не получила дальнейшего развития.
Формирование системы региональной безопасности Учитывая перманентную нестабильность в Афганистане, следует отметить, что в начале 90-х годов государства ЦА остались «один на один» с целым рядом угроз и вызовов безопасности. Ввиду того, что РФ была внутренне ослаблена и не проявляла особого желания развивать сотрудничество по вопросам безопасности, государства региона (за исключением Таджикистана) сделали основной акцент на поиске альтернативных России партнеров. Необходимость этого во многом была связана с тем, что после краха СССР центральноазиатские страны были крайне слабы в военном и экономическом отношениях, остро нуждались во внешнем гаранте региональной безопасности, а также в содействии извне в плане строительства национальных вооруженных сил. Учитывая то, что кроме РФ такими партнерами могли оказаться лишь страны-члены НАТО, государства региона стали активно развивать сотрудничество именно с Северо-атлантическим альянсом. В конце 1994 года республики ЦА присоединились к программе НАТО «Партнерство во имя мира», подписав соответствующие соглашения с Брюсселем. Вскоре после этого в 1995 году Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан сформировали совместный Совет министров обороны, основной задачей которого стала координация взаимодействий с НАТО. В том же 1995 году на трехсторонней основе был создан Центральноазиатский батальон (Центразбат), военнослужащие которого прошли подготовку в рамках программы «Партнерство во имя мира».
* * *
Второй этап (период середины-конца 90-х годов) В силу того, что традиционный партнер региона – Россия по-прежнему не демонстрировала заинтересованности и реально не имела возможности развивать с ЦА полноценные экономические связи, то центральноазиатские государства стали стремиться к налаживанию экономического сотрудничества с иными партнерами, прежде всего вне постсоветского пространства. При этом во многом именно непоследовательность России, выражавшаяся в периодических попытках диктовать условия экспорта углеводородов, слабо учитывая при этом интересы самих центральноазиатских стран, подтолкнула Туркменистан и Казахстан к решительным действиям по диверсификации маршрутов экспорта своих ресурсов. Во второй половине 90-х годов в Казахстане и Туркменистане окончательно сформировалась стратегия, направленная на максимально возможную диверсификацию международных связей в нефтегазовой сфере. Особенно активно в данном плане действовал Туркменистан. Так в 1997 году был пущен в эксплуатацию газопровод «Корпедже – Курт-Куи», по которому туркменский природный газ начал экспортироваться в соседний Иран. Параллельно Ашгабат стал активно лоббировать проекты строительства трансафганского (через территорию Афганистана в Пакистан и Индию), а также транскаспийского (по дну Каспийского моря через кавказские страны в Турцию) газопроводов. В свою очередь, в 1998 году Казахстан приступил к разработке технико-экономического обоснования нефтепровода в соседний Китай. Началась проработка вопросов поставок углеводородов в западном направлении.
Развитие региональной экономической интеграции К середине 90-х годов СНГ уже выполнило свою первоначальную функцию по обеспечению т.н. цивилизованного развода между бывшими советскими республиками. Однако новых функций у СНГ так и не появилось. Поэтому государства ЦА, окончательно убедившись в нежелании России «вдохнуть новую жизнь» в Содружество, в свою очередь, сами стали форсировать экономическое сотрудничество на международном уровне. Особенно показателен пример Кыргызстана, когда в 1998 году он вступил в ВТО. Хотя мало кто придал особого значения этому факту, данное событие представляется принципиально важным: в частности, у Бишкека, теперь связанного условиями членства в ВТО, значительно ограничивалась свобода в плане защиты национальных отраслей экономики от внешней конкуренции и соответственно полноценного участия в региональных интеграционных инициативах. Вслед за этим в 1999 году Узбекистан вступил в ГУАМ (союз Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии), который после вхождения Узбекистана стал называться ГУУАМ. Данная Организация, пользующаяся поддержкой США, выступала в качестве некоего конкурирующего по отношению к СНГ интеграционного экономического и политического альянса.
Формирование системы региональной безопасности Тенденции в сфере безопасности и военного сотрудничества были в целом противоречивы. С одной стороны, в 1996 году все страны региона (за исключением Туркменистана) вступили в ОБСЕ. С другой стороны, тот же Таджикистан пошел навстречу России и согласился предоставить российской 201-й мотострелковой дивизии статус военной базы. В то же время юридического закрепления данной договоренности в конце 90-х годов так и не было достигнуто. Одновременно с этим ельцинская администрация заметно испортила отношения с Узбекистаном, где жестко отреагировали на фактический саботаж предоставления срочной военной помощи летом 1998 года (в связи с выходом формирований талибов к узбекско-афганской границе). В 1999 году Узбекистан (вместе с Азербайджаном и Грузией) отказался пролонгировать Договор о коллективной безопасности. Очевидно, что этот шаг был обусловлен не только реакцией на действие/бездействие Москвы, но и в целом стремлением подстраховаться на случай неспособности России гарантировать предоставление срочной военной помощи в критической ситуации.
* * * В целом, во второй половине 90-х годов страны ЦА уже не рассчитывая на сколько-нибудь существенную помощь в своем развитии со стороны своего традиционного партнера – России и стали уповать в основном на собственные силы и содействие различных международных организаций, внешних доноров и центров силы. В итоге, именно во второй половине 90-х годов окончательно оформился и закрепился генеральный политический курс всех стран ЦА на «многовекторность».
Третий этап (начало первого десятилетия нового века – настоящее время) В начале XXI века вновь стали наблюдаться некоторые тенденции к региональной интеграции как в сфере экономики, так и в сфере безопасности. В случае Узбекистана это стало очевидным после т.н. андижанских событий мая 2005 года, а в случае Туркменистана – после смерти С.Ниязова (декабрь 2006 года) и прихода к власти нового лидера Г.Бердымухамедова. Центральноазиатские государства сами испытывали и до сих пор испытывают объективную острую потребность в сотрудничестве для того, чтобы «сдвинуть с мертвой точки» процесс региональной экономической интеграции и формирования устойчивой системы безопасности. Однако, в реальную плоскость сотрудничество как в сфере экономики, так и в сфере безопасности так и не перешло.
Развитие региональной экономической интеграции Не удивительно, что именно на уровне деклараций и политического волеизъявления страны ЦА совместно с их традиционным партнером Россией добились наиболее значительных, причем практически мгновенных успехов. Особо ярко это проявилось в таких важных секторах как транспорт и энергетика. Однако, дальнейших прорывов в плане развития региональной экономической интеграции до сих пор не последовало и даже намечаются признаки обратного процесса, свидетельством чему является приостановка Узбекистаном своего членства в ЕврАзЭС, а также тот факт, что Туркменистан по-прежнему скептически относится к интеграционным инициативам на постсоветском пространстве. Тем более, что страны Центральной Азии так же как и в 90-е годы не ослабляют своих усилий по диверсификации внешнеэкономических связей, а по отношению к той же России проводят все более сбалансированную экономическую политику. Это ярко проявляется даже в сфере нефтегазового сотрудничества – магистральном на сегодняшний день направлении экономического взаимодействия. Как представляется, во многом данное состояние дел связано с тем, что Россия как естественный экономический лидер и локомотив интеграции на постсоветском пространстве пока уделяет крайне мало внимания развитию многостороннего экономического сотрудничества. В настоящее время взаимодействие России с теми же странами ЦА осуществляется преимущественно на двусторонней основе, сфокусировано во многом на нефтегазовой сфере и обслуживающем ее трубопроводном транспорте. В итоге инициативы по вопросам реабилитации и развития единого экономического пространства, в том числе в рамках ЕврАзЭС, пока остаются малорезультативными и идут в основном в русле политико-пропагандистской риторики. В реальности, страны ЕврАзЭС постепенно, но неуклонно движутся по пути дальнейшей дезинтеграции – «достижения полной экономической независимости» друг от друга, и особенно заметна эта тенденция в условиях мирового финансово-экономического кризиса. И формирование Россией, Казахстаном и Беларусью Таможенного союза на самом деле ставит больше вопросов, нежели дает ответов о целесообразности и успешности реализации целей интеграции именно в таком ее непроработанном виде.
Формирование системы региональной безопасности Как и в случае экономической интеграции, в процессе формирования региональной системы безопасности пока не наблюдается значительного прогресса. Отношения продолжают сроиться преимущественно на двусторонней, а не многосторонней основе. Более того, так и не достигнут тот уровень доверия, который должен быть присущ стратегическим партнерам. Все без исключения государства ЦА, реализуя многовекторный подход в своей внешней политике, проявляют нескрываемый повышенный интерес к расширению взаимодействия в сфере безопасности с Западом, в первую очередь США и странами-членами НАТО.
* * * В целом, страны Центральной Азии во многом по объективным причинам вынуждены проводить многовекторный курс, балансировать между различными внешними силами, не имея четкой ориентации для собственного развития. Это связано прежде всего с чрезвычайной слабостью национальных экономик большинства стран ЦА, их несамодостаточностью, жесткой зависимостью от внешних связей.
Заключение В условиях мирового финансово-экономического кризиса и усиления нестабильности в мире у стран ЦА нет другой альтернативы как форсирование совместно с Россией – их историческим партнером, региональной экономической интеграции и формирование устойчивой системы региональной безопасности. Однако, в целом пока сохраняется отсутствие каких-либо знаковых признаков достижения прорывов именно в этих направлениях.
Как представляется, нынешний неуспех интеграции на постсоветском пространстве во многом определяется тем, что данный, чрезвычайно сложный процесс пущен на самотек, в то время как ему необходимо придать управляемость на государственном уровне. Очевидно, что процесс интеграции не может и не будет развиваться в рамках неолиберальной модели. Причем основную ответственность за фактический провал интеграции объективно несет Россия, так как, учитывая масштабы экономик и геополитического влияния, только Россия может и способна стать локомотивом интеграции. Возможно ли это в принципе?
Похожие материалы:
|
Мы в Моем Мире 
