Внешняя политика России

На протяжении всего постсоветского периода политика РФ в ЦА постоянно менялась: от фактически полного игнорирования стран региона (что наблюдалось в начале 90-х годов XX века) до развития с ними сотрудничества, главным образом, в институциональной и нефтегазовой сферах (что наблюдается сегодня). Однако складывается впечатление, что до сих пор так и не сформировалась некая единая стратегия Москвы в ЦА, где были бы четко видны место и роль региона в системе национальных интересов России.

При рассмотрении центральноазиатского вектора российской внешней политики в постсоветский период условно выделяются три основных этапа:
- первый этап охватывает период начала-середины 90-х годов и связан с фактическим исключением ЦА из сферы приоритетов РФ, а также дистанцированием Москвы и от «афганской проблемы» на фоне иллюзорного стремления стать «составной частью» Запада;
- второй этап пришелся на конец 90-х годов и связан с критическим переосмыслением Россией результатов всей своей внешней политики в целом, в том числе и на центральноазиатском направлении;
- третий этап, начавшийся с приходом в 2000 году к власти в Кремле Владимира Путина и его команды, можно охарактеризовать как целенаправленное стремление вовлечь регион в сферу влияния Москвы в первую очередь для кардинального усиления международных позиций России.
- четвертый этап, как представляется, связан с периодом президентства Дмитрия Медведева и пока характеризуется тенденцией снижения российского влияния в регионе.

Отношения России и Китая с Центральной Азией (ЦА) имеют богатую историю, в которой политика, экономика и безопасность тесно переплелись друг с другом. Традиционно центральноазиатское направление было одним из ключевых для России и Китая. Это представляется естественным, учитывая расположение региона в центре Евразии – на стыке географии, интересов, политики, экономики и безопасности двух данных держав.

Даже поверхностный взгляд на географическую карту свидетельствует, что ЦА выделяется уникальностью своего положения на Евразийском континенте – между Россией и Китаем. Во многом именно эта уникальность и предопределила тот исторический факт, что развитие региона традиционно находилось в прямой зависимости от процессов международного взаимодействия в центре Евразийского континента, в которых, как показывает история, традиционно важную роль играли именно Китай и Россия.

Интервью В.Парамонова координатору Объединенной евразийской экспертной сети (Joint Eurasian Expert Network, JEEN ) Н.Харитоновой, 02.12.2010. Интервью состоялось в рамках экспертного опроса на тему «Центральная Азия и Европейский Союз – диверсификация энергетических маршрутов». В опросе принимают участие эксперты из России, стран СНГ и Европы.

Вопрос: является ли диверсификация энергетических маршрутов гарантом энергетической безопасности Европейского Союза и Центральной Азии?
В краткосрочной перспективе и с точки зрения узконациональных и коммерческих интересов, да. В долгосрочной перспективе и с точки зрения интересов устойчивого развития всей Евразии, нет.

Вопрос: каковы перспективы трубопроводных проектов Nabucco, Трансафганского трубопровода и подобных им пока нереализованных проектов, направленных на диверсификацию поставок углеводородного сырья?
Перспективы все еще туманны. Пока только Китаю удается развивать устойчивую трубопроводную инфраструктуру. Теоретически любая трубопроводная инфраструктруа и практически в любом направлении может быть проложена. Вопросом остается только кто и как сможет обеспечить ее безопасность и гарантировать бесперебойные поставки нефти и газа. В этой связи все трубопроводные маршруты являются заложником усложняющейся ситуации в сфере безопасности.

Полная версия интервью В.Парамонова представителю информационно-аналитического портала "AstanaNext" (Казахстан) Данияру Косназарову от 01.12.2010.

Вопрос: в период своего председательства Астана по существу представляла взгляды всего постсоветского пространства. Насколько эта миссия была выполнена?
Не совсем так. А вернее совсем не так. Говоря откровенно, Астана в первую очередь представляла «свои взгляды», а вовсе не взгляды своих партнеров и тем более соседей. Поэтому миссия по представлению интересов постсоветского пространства не была выполнена. Да и такой задачи не ставилось. Главная цель была, как я понимаю, «показать всеми миру Казахстан» и укрепить международные позиции страны. Что ж поздравляю: в каком-то плане цель достигнута. Мелочь, но и соседям приятно.

Вопрос: ближайшим соседом Казахстана является Киргизия - страна, которую в этом году охватил кризис. Также мы наблюдаем ситуацию назревающего кризиса в Таджикистане. Что, на Ваш взгляд организация может сделать для урегулирования этих кризисов?
А что сделал Казахстан как председатель ОБСЕ? А что сделала та же Россия, страна, на мой взгляд, исторически ответственная за судьбу региона? Единственная страна, которая что-то сделала по той же ситуации в Кыргызстане, так это Узбекистан: он не ввел свои войска в эту страну. Хотя я считал и считаю, что страны ОДКБ были просто обязаны вмешаться и остановить уничтожение мирных людей. И вообще, какое отношение имеет ОБСЕ к Центральной Азии? Какое право имеет ОБСЕ вмешиваться в дела региона? Кто дал ей такое право? Поэтому сама постановка вопроса о некой роли в ЦА со стороны этой организации, на мой взгляд, не уместна. Единственное, что можно делать ОБСЕ так это бить во все колокола по поводу вопиющих нарушений прав этнических узбеков в Кыргызстане и по поводу возможной дестабилизации Кыргызстана и Таджикистана. Но и этого ОБСЕ не делает.

Эксклюзивное интервью В.Парамонова независимой интернет-газете UzMetronom.com (Узбекистан) от 29.11.2010.

Вопрос: Владимир Владимирович, не столь давно вы дали интервью, фрагмент из которого перепечатало и наше издание. Поднятая вами тема искусственной дезинтеграции бывших среднеазиатских республик СССР лично мне показалась крайне актуальной. Когда читаешь иные материалы о событиях в Таджикистане, Кыргызстане, размещенные в СМИ Узбекистана, включая электронные, ловишь себя на мысли, что это попытки формирования в умах, не отягощенных интеллектом и образованием, некоего образа врага. С недавних пор исключение сделано для Туркменистана и Казахстана, хотя я помню времена, когда в газетах Узбекистана об этих странах-соседях можно было упоминать либо в негативном контексте, либо не упоминать вообще. Я помню, как в день подписания Договора о вечной дружбе между Узбекистаном и Казахстаном в Ташкенте цензура вымарала в моем газетном тексте, не имеющем отношения к договору, само слово Казахстан. Помню, как посол Туркменистана в Узбекистане, регулярно приглашавший местных журналистов на пресс-конференции, затем с удивлением обнаруживал, что в местных газетах о встрече ни слова. Именно поэтому ваш тезис, согласно которому "Мы добьем себя сами", мне и показался актуальным. Вы сказали "мы", значит, подразумевали и политику Узбекистана…

Во-первых, спасибо интернет-изданию UzMetronom.com за предоставление мне площадки для прямых ответов, с Вашей стороны это честно. Во-вторых, я протестую против заголовка "Узбекистан добьёт себя сам", который Ваше издание дало к цитате из моего интервью казахстанской газете "Свободы Слова" (№ 44 (290). 25.11.2010. "У нас цель одна - добить самих себя". Аналитик из Узбекистана о проблемах Центральной Азии. С Владимиром Парамоновым беседовала Жулдыз Алматбаева). Заголовок фактически передергивает самый главный посыл моего интервью - мы виноваты - мы все, все страны региона Центральной Азии и Россия - в том, что вокруг происходит. И какой-то одной страны виноватой в этом нет, но бездействие или противодействие каждой из стран столь нужной интеграции региона, вносит свою лепту.

(выдержки из книги «Китайский экономический экспресс в центре Евразии: новая угроза или исторический шанс?»)

По истечению первого десятилетия XXI века у Китайской Народной Республики (КНР) и государств Центральной Азии (ЦА) так и не сложилось полноценных экономических отношений, которые предполагали бы глубокую взаимовыгодную кооперацию, а экономическое проникновение КНР в ЦА носит неоднозначный характер с точки зрения долгосрочных интересов государств региона.

С одной стороны, растущие из года в год китайские финансовые ресурсы (инвестиции и кредиты) – серьезное экономическое «подспорье» для центральноазиатских стран, а в случае Таджикистана и Туркменистана – даже ключевой фактор экономической безопасности. С другой стороны, экономическая деятельность Китая и китайских компаний в Центральной Азии пока не способствует полноценному промышленному и инновационному развитию стран региона, превращая их лишь в сырьевые придатки китайской экономики.

(выдержки из книги «Китайский экономический экспресс в центре Евразии: новая угроза или исторический шанс?»)

Стратегический разворот на Восток и экономическое освоение внутриконтинентальной Евразии – для Российской Федерации это не только залог долгосрочных и взаимовыгодных экономических отношений с Китайской Народной Республикой (КНР), странами Центральной Азии (ЦА) и Азиатско-тихоокеанского региона (АТР) в целом, но и важнейшее условие выживания, процветания и стабильности самой РФ…

Во-первых, для решения данной задачи необходимо объединение усилий в рамках реального стратегического союза и мощного межгосударственного экономического блока, тем более, что институциональная основа для этого уже имеется (ЕврАзЭС и ШОС). Сегодня Пекин самостоятельно осваивает внутреннюю Евразию. Тем не менее, представляется, что даже Китаю, несмотря на его экономическую мощь, в одиночку вряд ли будет под силу решение указанной задачи, а тем более – защитить свои экономические интересы.

(выдержки из книги «Китайский экономический экспресс в центре Евразии: новая угроза или исторический шанс?»)

Как представляется, дальнейшее увеличение масштабов экономического присутствия Китайской Народной Республики (КНР) в Центральной Азии (ЦА) напрямую затронет жизненно важные экономические интересы Российской Федерации. Дело в том, что за более чем 100-летний период пребывания России и Центральной Азии в рамках единых государств (Российской империи и СССР) между ними сформировалась жесткая экономическая взаимозависимость, которая за постсоветский период ослабла лишь в незначительной степени. В этой связи рекомендации по выводу экономических отношений КНР со странами ЦА на качественно более высокий уровень следует рассматривать в тесной взаимозависимости с интересами и политикой РФ.

Полный текст интервью В.Парамонова корреспонденту газеты «Свободы Слова» (Казахстан) Жулдыз Алматбаевой от 25.11.2010.

Вопрос: почему Вы сосредоточились на исследованиях, касающихся России и Китая в Центральной Азии?

Давайте тогда начну с самого главного: моя группа проводит именно аналитические исследования, то есть комплексные и междисциплинарные, максимально приближенные к жизни. А на что в первую очередь должна быть нацелена аналитика?

Во-первых, аналитика обязана фокусироваться на неких ключевых аспектах развития.

Во-вторых, аналитика призвана подготавливать почву для максимально грамотных и долгосрочных государственных решений, призванных облегчить и без того нелегкую судьбу конкретного человека, конкретного народа, конкретной страны.

И, в-третьих, уже отвечая на Ваш вопрос, с точки зрения важности для народов Центральной Азии нет значимее факторов, чем Россия и Китай. Ведь только у России, Китая и стран Центральной Азии есть долгосрочный интерес: освоение, развитие и защита огромного пространства внутренней Евразии. Нам больше никто не поможет кроме нас самих и нас никто не спасет кроме нас самих.

(выдержки из книги «Китайский экономический экспресс в Центре Евразии: новая угроза или исторический шанс?»)

В экономическом плане история Центральной Азии и других внутренних пространств Евразии, таких как российские Урал и Сибирь, китайский Синьцзян – это, с одной стороны, история успехов, когда наблюдались интеграционные процессы, а с другой – это история неудач, когда указанные регионы вместе или по отдельности входили в период длительной дезинтеграции.

Во-первых, в те исторические периоды, когда Центральная Азия была экономически интегрирована вместе с Россией или Китаем в систему региональных и межрегиональных связей, имело место интенсивное развитие региона и одновременно развитие России или Китая.

Как представляется, фундаментальные причины возникновения и обострения водно-энергетической проблемы заключаются в том, что с распадом Советского Союза исчезла налаженная схема энергетического обмена и была ликвидирована вся система организации экономической деятельности на территории бывшего СССР, а ничего принципиально нового взамен этого до сих пор создано так и не было. При этом, очевидно, что новая формула водно-энергетических отношений не будет эффективной на основе принципов извлечения максимальной коммерческой выгоды и продвижения узко-национальных интересов: подобные подходы будут вести лишь к обострению не только самой водно-энергетической проблемы, но и многих других проблем. Что же в этих условиях делать России?