Основные проекты России / российского бизнеса в нефтегазовой отрасли Таджикистане связаны с разведкой таджикских газовых месторождений и освоением местного рынка нефтепродуктов. При этом российские капиталовложения в нефтегазовую отрасль РТ пока остаются все еще незначительным: по состоянию на конец 2009 год, их объемы оценивались в пределах 92-104 млн. долларов. Столь невысокая активность РФ и российских компаний обусловлена тем, что нефтегазовая отрасль РТ сама по себе не представляет особого коммерческого интереса. Непринципиальны и запасы углеводородных месторождений, которые могут быть обнаружены. Экономический же интерес России к Таджикистану и его нефтегазовой отрасли, скорее всего, объясняется стратегическими соображениями. Тем более, что Москва традиционно увязывала российские инвестиции в нефтегазовую отрасль Таджикистана с контролем над другими сегментами таджикского ТЭК, в частности гидроэнергетической отраслью. Поэтому присутствие РФ и российского бизнеса в нефтегазовой отрасли РТ следует рассматривать в контексте усиления политических, военных, экономических и иных позиций России в этой центральноазиатской республике.

Проекты по разведке и освоению месторождений

В соответствии с долгосрочным (до 2028 года) соглашением о стратегическом сотрудничестве в нефтегазовой отрасли от 15 мая 2003 года, в начале 2006 года таджикская сторона предложила российскому газовому монополисту для изучения 4 нефтегазоперспективных участка «Сарикамыш», «Западный Шохамбары», «Ренган» и «Саргазон» с перспективой их дальнейшего освоения. С июля 2006 года российский концерн приступил к решению организационных вопросов по обеспечению начала геологоразведочных работ на территории Таджикистана. Уже в декабре того же года ОАО «Газпром» получил от таджикских властей первые две лицензии на проведение геологического изучения на участках «Саргазон» и «Ренган». Еще две лицензии на участки «Сарикамыш» и «Западный Шохамбары» были получены осенью 2008 года. Оператором проектов была определена дочерняя компания «Газпрома» - ЗАО «Газпром зарубежнефтегаз».

В целом, предварительные данные, полученные как в ходе проведенных изыскательских работ, так и анализа уже имевшейся информации, свидетельствуют о том, что все четыре участка являются перспективными. Причем каждый из них имеет как свою специфику, так и общие характеристики, связанные с глубоким залеганием газа и его структурой (со значительными примесями серы, что обязательно должно предполагать строительство газоочистительного завода). Ориентировочные запасы газа на указанных выше нефтегазоперспективных площадях могут составлять в совокупности порядка 130 – 140 млрд. кубических метров. Эти запасы и должны стать ресурсной базой для деятельности совместного российско-таджикистанского предприятия, о создании которого стороны уже договорились.

«Несостоявшееся» интервью В.Парамонова одной из казахстанских газет, 24.07.2010.
Интервью было размещено 24.07.2010 на сайте www.ceasia.ru раньше его публикации в самой газете, в ответ на что от корреспондента этой газеты поступило письмо-претензия. В этой связи В.Парамонов отказался от публикации своего интервью в данной газете и будет отказываться от сотрудничества с теми СМИ, где считают труд аналитика/эксперта неким «бесплатным приложением». Соответственно 25.07.2010 в тексте интервью «оригинальная постановка вопросов» заменена описанием того каким был тот или иной вопрос, а также исключено всякое упоминание имени журналиста и названия самой газеты.

Вопрос касался вступления Казахстана в Таможенный союз и отношения Узбекистана к «данной идее».

Именно в плане вступления Казахстана? Думаю, что пока никак: ни положительно, ни отрицательно, это дело Казахстана ... К самому же Таможенному союзу отношение, как мне представляется, двойственное: с одной стороны, Узбекистан жизненно заинтересован в региональной экономической интеграции, тем более со своими традиционными партнерами и союзниками, однако та предлагаемая модель «интеграции» возможно далеко не устраивает Узбекистан, особенно в современных геополитических и геоэкономических условиях.
На мой взгляд, если говорить об интеграции, то следует задуматься в первую очередь об ее аналитическом обеспечении и сопровождении. Тогда уже на этом этапе и выявится разница подходов конкретных стран, появится более глубокое, чем сейчас понимание того, что и как надо делать. Всего же этого сделано не было. Это главная ошибка Таможенного союза. Более того, опять же на мой взгляд, региональная интеграция должна затрагивать все основные сферы: политическую, экономическую и, безусловно, сферу безопасности. То есть интеграция должна базироваться на прочном экономическом фундаменте и быть способной этот фундамент укрепить и защитить. Сейчас же происходит все ровно наоборот: вопросы политики безопасности – сами по себе, вопросы экономики – сами по себе. Более того, Россия и Казахстан декларируют и желание стать членами ВТО, то есть попытаться совместить две заведомо конфликтующие стратегии: региональной экономической интеграции и интеграции в глобальное экономическое пространство. Но можно ли одновременно усидеть на «двух стульях»: регионализации и глобализации? Мне представляется, что об этом никто серьезно не задумывался …Здесь больше вопросов, чем ответов.

Возможность дестабилизации Кыргызской Республике (КР), что стало / является результатом сложной суммы внутренних и внешних факторов, делает принципиально важным поиск новых идей и возможностей по стабилизации ситуации в республике. В этой связи, как представляется, растет важность использования нефтегазового вектора сотрудничества между Россией и Кыргызстаном, тем более, что оснований для достижения прорыва именно в этом направлении больше чем достаточно.

Отсутствие в КР промышленных запасов углеводородов, обуславливали в 90-х годах ХХ века крайне низкий интерес к республике со стороны зарубежных нефтегазовых компаний, в том числе и российских. Тем не менее с приходом в Кремль нового поколения руководителей, изменением роли и места Центральной Азии в системе внешнеполитических приоритетов Москвы, подходы России/российского бизнеса к Кыргызстану, в том числе в плане присутствия в нефтегазовой отрасли, также претерпели значительные изменения.

В мае 2003 года ОАО «Газпром» и правительство КР подписали долгосрочное соглашение о сотрудничестве сроком на 25 лет (до 2028 года), а уже в январе 2006 года – меморандум о намерениях по созданию совместного предприятия для проведения геологоразведочных работ, разработки и освоения углеводородных ресурсов. В том же 2006 году «Газпром нефть» (дочерняя структура «Газпрома») приступила к освоению кыргызского рынка нефтепродуктов, создав для этих целей компанию «Газпром нефть – Азия». На сегодняшний день данная компания является одним из крупнейших в КР операторов по оптовой и розничной реализации нефтепродуктов, а также сжиженного газа.

Вместо введения: беглый взгляд на географию и историю Центральной Азии

Даже поверхностный взгляд на географическую карту свидетельствует, что Центральная Азия (ЦА) выделяется уникальностью своего положения на Евразийском континенте. Во многом именно эта уникальность предопределила тот исторический факт, что развитие региона традиционно находилось в прямой зависимости от процессов международного взаимодействия в центре Евразии, в которых, как показывает история, традиционно важную роль играли Китай и Россия. С одной стороны, в те исторические периоды, когда Центральная Азия была экономически интегрирована в систему региональных и межрегиональных связей, наблюдалось интенсивное развитие региона. С другой стороны, в те исторические периоды, когда происходило разрушение данных связей, возникали серьезные проблемы на пути развития Центральной Азии.

В целом, обзор основных исторических этапов развития центральноазиатского региона свидетельствует о том, что, с одной стороны, история Центральной Азии – это история успехов, когда наблюдались интеграционные процессы, где ключевую роль как правило играли Россия или Китай, а с другой – это история неудач, когда регион входил в период длительной дезинтеграции. Среди последних и наиболее ярких исторических примеров этого является пребывание Центральной Азии в составе СССР, и последовавший вслед за этим период экономической дезинтеграции Советского Союза. Как долго продлится данный период с учетом мирового финансово-экономического кризиса? Чтобы приблизиться к ответу на данный сложный вопрос необходимо концептуально-аналитически оценить в первую очередь постсоветскую историю Центральной Азии, в том числе основные этапы развития региона.

К оценке основных этапов развития стран Центральной Азии

После дезинтеграции СССР с особой силой проявились относительно малый размер экономик и слабость национальных производителей стран региона. Во многом это было связано с закрепившейся за ЦА нишей в экономической системе СССР. В советские времена экономическая деятельность в регионе была ориентирована в основном на удовлетворение потребностей других советских республик (преимущественно России) в сырьевых ресурсах и в меньшей степени – на выпуск готовой продукции. Значительная часть (по различным оценкам, свыше 75%) потребительских и промышленных товаров поставлялась в регион из других республик бывшего СССР, в первую очередь, из РСФСР. Из-за того, что стоимость внутрисоюзного импорта ЦА значительно превышала стоимость экспорта (так как цена готовой продукции выше цены на сырьевые ресурсы), республики региона регулярно получали дотации из центра, которые играли ключевую роль в развитии их социальной сферы. Помимо этого, практически все промышленные предприятия в Центральной Азии в результате сложившегося в советское время разделения труда (и соответственно территориального размещения производительных сил) были в сильной взаимозависимости (структурной и технологической) с экономическими субъектами России и других республик Советского Союза.

На протяжении всего постсоветского периода формирование контуров политики государств Центральной Азии (ЦА) в отношении Российской Федерации (РФ) во многом находилось и сейчас продолжает находиться в прямой зависимости от характера внешней политики самой РФ. Такая тесная взаимосвязь указанных процессов во многом обуславливает симметрию временных этапов при рассмотрении внешнеполитических подходов как России в отношении ЦА, так и центральноазиатских республик в отношении РФ.

Первый этап (период 1992-1995 годов)

В начале 90-х годов, после распада Советского Союза в странах Центральной Азии в целом крайне болезненно отреагировали на новые внешнеполитические ориентиры новой России по избавлению от «груза национальных республик» и ее интеграцию в евро-атлантическое сообщество, сочтя их своего рода предательством. Это представляется естественной реакцией на действия братской в прямом смысле этого слова страны, с которой регион более 100 лет развивался в рамках единых государственных образований: Российской империи и затем СССР.

Демонстрация «ненужности» Центральной Азии на фоне ярко выраженной прозападной ориентации РФ стала одной из главных причин начала процесса формирования в государствах региона недоверия к Москве и ее политике. После поспешного исхода (можно сказать даже «бегства») России из региона страны Центральной Азии были вынуждены форсировать процесс формирования новых межгосударственных связей (экономических, политических, военных и других) взамен старых, которые в советское время замыкались в основном на Россию (РСФСР).

В целом, в начале-середине 90-х годов в Центральной Азии возник некий «барьер отчуждения» по отношению к РФ. Политика ельцинской администрации по «избавлению от груза национальных республик» провоцировала вспышки антироссийских настроений в странах региона, подталкивая их к более решительным действиям по избавлению от комплекса «младшего брата».

Реальные масштабы экономической деятельности России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана по сравнению с другими зарубежными участниками пока крайне малы. По имеющейся информации, объем российских инвестиций составляет несколько десятков миллионов долларов. Столь незначительная финансовая активность РФ и российских компаний во многом это объясняется тем, что добыча углеводородов в Туркменистане и, в первую очередь на суше, контролируется государством. Единственное исключение для проектов на суше пока было сделано только для китайской КННК и МГК «ИТЕРА».
Для иностранных инвесторов доступно лишь освоение шельфовых месторождений (на туркменском участке побережья Каспийского моря) на условиях СРП. Крупные российские компании не проявляют особого интереса к разработке нефтегазовых месторождений на шельфе. Одной из причин этого является то, что интересующие Россию шельфовые месторождения углеводородов расположены вблизи туркмено-иранской морской границы. Статус Каспийского моря пока не определен, а Иран настаивает на увеличении своего сектора. Более того, освоение морских месторождений технологически более сложно, чем на суше, что требует дополнительных инвестиций.
Тем не менее, учитывая значительные углеводородные и, в первую очередь, газовые запасы Туркменистана, есть все основания предполагать, что уже в ближайшей перспективе активность российских компаний с высокой вероятностью будет возрастать.

Проекты по разработке и освоению месторождений

• Планы по геологоразведке и последующему освоению ряда месторождений на шельфе туркменского сектора Каспийского моря. Углеводородный потенциал туркменского сектора Каспийского моря (свыше 78 тысяч кв.км.) предварительно оценивается в объеме от 11 до 12 млрд. тонн нефти и от 5,5 до 6,2 трлн. кубических метров газа. По официальным данным, на туркменский сектор каспийского шельфа приходится до 40 % нефтегазовых запасов страны.

В феврале 2009 года «ИТЕРА» подала заявку на получение лицензии на освоение и разработку этих блоков. Уже в апреле «ИТЕРА» получила предварительное согласие властей Туркменистана на работы на 21-ом блоке туркменского участка каспийского шельфа. В сентябре 2009 года в ходе визита президента России Д.Медведева в г.Ашгабат, «ИТЕРА» даже подписала с Государственным агентством по управлению и использованию углеводородных ресурсов при президенте Туркменистана СРП по 21-му блоку. Согласно заявлению председателя правления МГК «ИТЕРА» И.Макарова, к работам, которые планируется начать в 2010 году, будет привлечена и компания «Зарубежнефть», имеющая большой опыт морского бурения.

В системе военного сотрудничества России с государствами Центральной Азии Узбекистан занимает крайне важное место, поскольку наряду с Казахстаном, и в силу своего геополитического, экономического, демографического и военного потенциала объективно является ключевым государством региона. В частности, Узбекистан располагает наиболее боеспособными и хорошо оснащенными в регионе вооруженными силами, которые имеют непосредственный боевой опыт ведения специальных операций в горных условиях. Нормативно-правовую основу российско-узбекских отношений составляют более 200 договоров и соглашений, регулирующих различные направления и области двустороннего сотрудничества.

Военное сотрудничество
В первые годы независимости военное сотрудничество между Россией и Узбекистаном было достаточно активным и носило партнерский характер. Не случайно именно Россия и Узбекистан выступили инициаторами подписания в г.Ташкенте в мае 1992 года Договора «О коллективной безопасности» (ДКБ) СНГ, который стал первой попыткой формирования системы безопасности на постсоветском пространстве. С началом гражданской войны в Таджикистане Москва и Ташкент тесно координировали свои действия по оказанию военной помощи таджикским правительственным формированиям. Совместно с российской 201-й дивизией подразделения узбекских ВС вошли в состав коалиционных миротворческих сил для поддержания мира в Таджикистане.
Однако, во многом из-за политики ельцинской администрации в середине – конце 90-х годов Узбекистан стал активно выстраивать стратегию, нацеленную, в первую очередь, на тесное сближение с США и НАТО. Соответственно, интенсивность двустороннего российско-узбекского военного сотрудничества в указанный период заметно снизилась, а само взаимодействие стало все чаще больше протокольный характер, ограничиваясь ничего не значащими встречами и заседаниями. Одновременно Узбекистан подписал ряд параллельных договоров и соглашений в области военного взаимодействия как с государствами СНГ, так и с рядом стран дальнего зарубежья. В 1999 году Узбекистан принял решение не участвовать в системе коллективной безопасности в рамках ДКБ.
С приходом к власти в РФ В.Путина произошли определенные позитивные сдвиги в российско-узбекских отношениях, в том числе и военной сфере. В то же время события 11 сентября 2001 года еще больше усилили узбекско-американское взаимное тяготение. Узбекистан стал ключевым звеном в Центральной Азии в борьбе Соединенных Штатов «против терроризма» на территории Афганистана, а в н.п. Ханабад была создана американская военная база.

Все попытки РФ и ЦА интегрироваться в глобальную экономику, осуществленные за годы после распада СССР, убеждают, что ни России, ни государствам Центральной Азии не остается больше надежд на «чудо», называемое некоторыми романтическими экономистами «экономическим выздоровлением» или неким «хозяйственным прорывом». Попытка России и стран ЦА осуществить модернизацию своих экономик за счет прямых иностранных инвестиций потерпела неудачу. Рассчитывать на это в будущем, в условиях кризиса и посткризисного восстановления глобальной экономики, было бы, по крайней мере, наивным. Очевидно, что ресурсный и промышленный потенциал РФ и центральноазиатских республик имеет и должен иметь значение, прежде всего, для них самих, а не для мирового рынка. По этой причине России и государствам Центральной Азии на данном историческом этапе предпочтительно сконцентрироваться на региональной интеграции, не отвлекаясь на далекие от их реалий «глобальные проекты».

Безусловно, идея российско-центральноазиатского единения не является новой. На пространстве СНГ предпринимались неоднократные попытки восстановить разрушенные в начале 1990-х гг. хозяйственные связи путем развития двусторонних отношений и создания различных интеграционных объединений (Союз Россия-Белоруссия, Центрально-Азиатское экономическое сообщество, Организация Центрально-Азиатское сотрудничество, ЕврАзЭС и т.д.). Однако, экономическая эффективность всех этих структур, впрочем, как и самого СНГ, более чем сомнительна.

Важный блок проблем на пути «пробуксовки» экономической интеграции между РФ и ЦА связан с неготовностью/нежеланием России использовать в своих и общих долгосрочных интересах геоэкономические условия Центральной Азии.

Специфика геоэкономических условий Центральной Азии

РФ и государства ЦА в геоэкономическом отношении представляют собой «сообщающиеся сосуды», а по «набору проблем» похожи друг на друга. Отдельные факторы и моменты, определяющие принципиальную неконкурентоспособность российской экономики на мировом рынке в условиях глобализации, в общем-то присущи и центральноазиатскому сообществу. Страны ЦА унаследовали от СССР огромную социальную сферу и вынуждены поддерживать ее «на плаву». Следствием этого является объективно вынужденное высокое налоговое бремя, существенно превышающее аналогичный показатель развивающихся стран. Это также снижает конкурентоспособность центральноазиатских государств на мировом рынке. Более того, республики ЦА проигрывают странам, имеющим выход к морю, что ухудшает инвестиционный климат первых.

Однако геоэкономические условия региона в целом выглядят намного благоприятнее российских условий. Государства ЦА обеспечивают более высокую отдачу капиталовложений в реальный сектор экономики, предоставляя для РФ, по сути, уникальную возможность решения большого комплекса проблем, начиная от модернизации энергетики до освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока. Тем более, Центральная Азия является для российского бизнеса фактически безальтернативным местом для эффективного вложения капитала, т.к. в «дальнем зарубежье» все экономически выгодные регионы освоены западными ТНК, и у российских деловых кругов нет шансов конкурировать с ними.

Основные причины «пробуксовки» экономической интеграции между РФ и ЦА, а также в целом ключевые проблемы на пути экономического развития постсоветского пространства, как представляется, связаны с игнорированием Россией своих специфических геоэкономических условий.

Специфика геоэкономических условий России

Климат
В силу продолжительной холодной зимы организация любого производства в РФ, включая добычу сырья, строительство производств и осуществление связанной с этим деятельности является крайне капиталоемким, требует значительно больших затрат, нежели в других странах. Достаточно сказать, что по оценкам ряда западных экспертов на 1 единицу ВВП в России расходуется энергии в 5-6 раз больше, чем в европейских странах и в 12-16 раз больше, чем в США и Японии.

Территория и расстояния
Наряду с суровым климатом, негативное воздействие на эффективность экономики оказывают большие сухопутные расстояния между экономическими субъектами, а также ограниченность доступа РФ к основным морским коммуникациям, неразвитость морского торгового флота. Россия объективно проигрывает в глобальной экономике по транспортным издержкам. В силу географического расположения РФ подавляющее большинство грузов перевозится по суше (железные и автомобильные дороги, трубопроводы и т.д.). Причем, в условиях глобализации фактор огромных сухопутных расстояний существенно подрывает конкурентоспособность экономики, увеличивая тем самым себестоимость продукции.

Высокое налогообложение
Россия вынуждена поддерживать высокий уровень налогообложения. Все статьи бюджетных расходов в РФ – содержание работников бюджетной сферы, вооруженных сил, финансирование заказов для ВПК и т.п. превосходят аналогичные показатели многих государств мира в десятки раз.

Интервью В.Парамонова корреспонденту газеты "Санкэй Симбун" (Япония) Сато Такао от 15.07.2010.

Вопрос: Какую долю занимает Китай среди стран-кредиторов центральноазиатских республик?

Согласно исследованию, проведенного моей аналитической группой, финансовое присутствие Китая в Центральной Азии является масштабным, а Китай и китайский бизнес уже занимают одно из первых, если не первое место среди других государств, компаний и финансовых институтов по объемам инвестиций, кредитов и активов. Если в конце 1990-х годов китайские финансовые ресурсы составляли менее 1 млрд. долларов (в виде инвестиций) и были представлены исключительно в нефтегазовой отрасли Казахстана, то за первые 10 лет XXI века их объем увеличился более чем в 20 раз, а сама китайская финансовая активность стала затрагивать, хотя еще и не равномерно, но уже все без исключения страны Центральной Азии.

По состоянию на начало 2010 года, общие объемы финансовых ресурсов, так или иначе вложенных Китаем в Казахстан оцениваются нами не менее чем в 23,6 млрд. долларов, включая примерно 11 млрд. долларов инвестиций, 0,55 млрд. долларов кредитов и 12,1 млрд. долларов – приобретенных активов. В свою очередь, в остальных четырех странах Центральной Азии цифры несколько скромнее.

Так, в Кыргызстане общие объемы китайских финансовых ресурсов оцениваются нами в пределах от 160 до 180 млн. долларов, включая около 120 млн. долларов кредитов и 40-60 млн. долларов инвестиций. При этом, показательно и то, что Китай является главным кредитором Таджикистана, существенно опередив международные финансовые структуры и другие страны: общие объемы китайских финансовых ресурсов в республике оцениваются в размере не менее 732 млн. долларов, включая 600 млн. долларов кредитов, 50 млн. долларов инвестиций и 82 млн. долларов приобретенных активов.

На этом фоне, общие объемы китайских финансовых ресурсов в Туркменистане оцениваются нами в более чем в 1,1 млрд. долларов, включая порядка 700 млн. долларов – кредитов и 450 млн. долларов – инвестиций, а в Узбекистане – на уровне не менее 640 млн. долларов, включая 167 млн. долларов кредитов и 473 млн. долларов – инвестиций.

Результаты нашего исследования отражены в только что вышедшей книге в соавторстве с двумя ведущими узбекскими аналитиками Алексеем Строковым и Олегом Столповским "Китайский экономический экспресс в центре Евразии: угроза или исторический шанс" (книгу можно приобрести на сайте "Центральная Евразия", www.ceasia.ru).