В условиях растущей глобальной и региональной нестабильности, наиболее вероятные сценарии развития Евразии и отдельных ее частей представляются все более  пессимистичными и / или неоднозначными по своим возможным последствиям. В этой связи, сегодня как никогда ранее крайне важна задача активизации усилий по стабилизации конкретных сегментов континента и, в первую очередь, постсоветского и шанхайского. Это предопределяет жизненную необходимость повышения координации между ключевыми институтами евразийской интеграции как СНГ, ЕврАзЭС, ШОС и ОДКБ, а также странами-членами данных организаций, кардинального  переосмысления нынешних «стратегий» и «концепций» развития, разработки совместными усилиями новых и более эффективных. Как представляется, в основе всего этого должно лежать понимание важности ШОС как единственной организации, способной высветить общий долгосрочный интерес Китая, России и ряда других стран-членов СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ – совместное экономическое освоение и оборона огромного внутриконтинентального пространства Евразии: и постсоветского, и шанхайского.

Ближний Восток и Северная Африка остаются в центре внимания всего мира в связи с революционными потрясениями, которые словно волны цунами накрыли эти два тесно связанных друг с другом региона. Уверен, что многих в Центральной Азии и СНГ, да и вокруг постсоветского пространства волнует следующий вопрос: какое влияние, уже оказали и еще могут оказать данные революционные потрясения на ситуацию в центральноазиатском регионе и СНГ в целом, а также в каждой из постсоветских стран в отдельности?

На мой взгляд, самое главное – следует четко понимать, что ситуация в каждом отдельно взятом регионе имеет свою специфику. Однако, очевидно и то, что есть и определенные общие элементы, схемы / подходы к анализу и, соответственно, прогнозу:
- с одной стороны, существует некая сумма внутренних факторов, обуславливающих развитие событий в каждой из конкретных стран того или иного региона;
-  с другой стороны – существует сумма внешних факторов, в том числе связанных с подверженностью влиянию конкретной страны извне.

Отношения России и Китая с Центральной Азией (ЦА) имеют богатую историю, в которой политика, экономика и безопасность тесно переплелись друг с другом. Традиционно центральноазиатское направление было одним из ключевых для России и Китая. Это представляется естественным, учитывая расположение региона в центре Евразии – на стыке географии, интересов, политики, экономики и безопасности двух данных держав.

Даже поверхностный взгляд на географическую карту свидетельствует, что ЦА выделяется уникальностью своего положения на Евразийском континенте – между Россией и Китаем. Во многом именно эта уникальность и предопределила тот исторический факт, что развитие региона традиционно находилось в прямой зависимости от процессов международного взаимодействия в центре Евразийского континента, в которых, как показывает история, традиционно важную роль играли именно Китай и Россия. С одной стороны, в те исторические периоды, когда Центральная Азия была экономически интегрирована в систему региональных и межрегиональных связей, наблюдалось интенсивное развитие региона, его процветание. С другой стороны, в те исторические периоды, когда происходило разрушение данных связей, возникали серьезные проблемы на пути развития ЦА и, следовательно, ее безопасности.

Ряд «атлантических» геополитических концепций XX века, как представляется, оказал и продолжает оказывать большое влияние на характер стратегии США в Евразии. Среди данных концепций особо выделяются концепции Маккиндера, Спайкмена и Мэхэна, рассмотрение которых поможет определить не только и не столько причинно-следственную связь между становлением, развитием и современными американскими подходами к формированию своей стратегии на евразийском пространстве, сколько наиболее устойчивые схемы и алгоритмы политики США в Евразии.

Несмотря на то, что Республика Узбекистан (РУз) стала первой центральноазиатской страной, с которой Китайская Народная Республика (КНР) установила дипломатические отношения (2 января 1992 года), на протяжении 90-х годов ХХ века и даже в первые годы XXI века отношения между Китаем и Узбекистаном развивались по-восточному неторопливо. Например, те же экономические связи вплоть до 2002 года включительно ограничивались преимущественно торговлей, да и то в незначительных объемах.

Устойчивая тенденция к более поступательному развитию взаимодействия наметилась лишь после 2003 года и, как представляется, со стороны Китая было продиктовано не столько экономическими, сколько геополитическими соображениями, учитывая тот факт, что Узбекистан во многих отношениях является ключевым государством региона. Знаковым событием стал визит в 2004 году в г.Ташкент председателя КНР Ху Цзиньтао. По результатам данного визита был подписан целый ряд соглашений о развитии политического, экономического, военно-технического и гуманитарного сотрудничества.

Одним из основных принципов построения различных форм cотрудничества должно стать создание механизмов увязывания решения узких вопросов с решением более широкого комплекса вопросов в рамках долгосрочной программы сотрудничества, охватывающей все сферы взаимодействия. Только это может заставить Россию и Китай в случае необходимости жертвовать краткосрочными интересами ради получения долгосрочных и стратегических выгод и преимуществ.

Для операции локомотивных программ и проектов было бы целесообразно проработать идеи создания следующих российско-китайских структур:

• Межправительственного фонда финансирования российско-китайских исследований. Финансирование данного фонда следует осуществлять за счет средств государственных бюджетов РФ и КНР в целях избежания корпоративного лоббирования (особенно со стороны сырьевых отраслей).
  Подробнее...

Предлагается построить систему магистральных газо- и нефтепроводов между крупнейшими мировыми производителями углеводородов (Ближний Восток и Иран) и наиболее динамично развивающимися регионами мира (Китай и страны АТР), предусмотрев к тому же возможность ответвления в сторону Европы. Главным объективным препятствием в реализации данного проекта будет горный рельеф на пути транспортировки нефти и газа через территорию Ирана, но при соответствующей политической воли и техническом решении эта препятствие может быть преодолено.

Более того очевидно, что однозначно против данного проекта будут выступать США и их ключевые союзники, однако, речь идет о принципиальном изменении хода уже запущенных процессов развития Евразии, а не о следовании в фарватере американской политики и схемы форматирования глобальных и региональных процессов.

На начальном этапе предлагаемая система трубопроводов может проходить по маршруту: «Иран – Туркменистан – Узбекистан – южный Казахстан – СУАР КНР». В дальнейшем возможно увеличение протяженности данного маршрута за счет подключения к нему других (помимо Ирана) стран-поставщиков (из Ближнего Востока) и стран-потребителей (из АТР) углеводородов. Позднее евразийский сухопутный транспортно-энергетический мост может быть продлен и в западном направлении по маршруту «Ближний Восток – Иран – Центральная Азия – Россия – Европа», где Россия уже будет транзитной страной.

Среди наиболее важных локомотивных проектов, напрямую связанных с отраслями ТЭК, представляется целесообразным выделить следующие:

- формирование центров инновационно-промышленного развития Сибири (не только Восточной) и Дальнего Востока;

- поэтапное сооружение сухопутного евразийского транспортно-энергетического моста «Ближний Восток – Иран – Центральная Азия / Россия – СУАР / Китай – АТР».

Как представляется, общей схеме/стратегии реализации комплекса локомотивных проектов следует подчинить и другие, как уже запланированные, так и новые проекты. Более того необходимо обеспечить активный аналитический поиск новых локомотивных проектов на стыке различных сфер сотрудничества (экономической, энергетической, политической, военной, военно-технической и т.д.): чем более комплексным и системным будет подход в развитии сотрудничества в целом, тем быстрее это позволит вывести отношения на качественно новый уровень, достичь тех масштабных целей, которые отвечают именно долгосрочным интересам России и Китая.

Данная программа могла бы стать по истине революционным в глобальном масштабе прорывом в развитии внутренних пространств Евразии (неким вторым Великим шелковым путем) и способствовала бы кардинальному укреплению позиций евразийских государств, в первую очередь России и Китая, кооперации, а затем и интеграции в рамках ШОС, в целом усилению влияния данного блока. Это также придало бы мощный импульс российско-китайскому сотрудничеству и существенно стимулировало бы программу «Экономическое развитие Сибири и Дальнего Востока».

Так реализация программы «Изменение схемы евразийских транспортных перевозок» позволит перенаправить существенную часть грузопотока между Европой и Азией с морских коммуникаций на значительно более короткие и безопасные с точки зрения долгосрочных интересов России и Китая сухопутные маршруты:
- «АТР – Китай – Россия – Европа» (первый компонент, уже в какой-то степени осуществляется);
- «Ближний и Средний Восток – Центральная Азия / Россия» (второй компонент, где-то совпадающий с маршрутом «Север – Юг»);
- «Ближний и Средний Восток – Центральная Азия / Россия – СУАР / Китай – АТР» (третий компонент, потенциал которого игнорируется).

Данная программа могла бы стать не только одним из локомотивов решения нынешних проблем в российско-китайских отношениях, но и принципиально важным фактором дальнейшего укрепления позиций России и Китая в мире.

Значительные запасы углеводородных и минеральных ресурсов Сибири и Дальнего Востока должны позволить сформировать в данных регионах не только новые центры добычи сырья, но и достичь главного – создать совместными усилиями максимально длинные технологические цепочки получения продукции с высокой нормой добавочной стоимости. Этой же цели должно быть подчинено параллельное освоение других природных ресурсов (леса, гидроэнергоресурсов, агропромышленных ресурсов и т.д.) Сибири и Дальнего Востока.

В свою очередь, трудовые ресурсы для реализации программы было бы целесообразно привлекать не столько из Китая, сколько из государств Центральной Азии, тем более что для этого имеются широкие возможности. При этом следует продумать механизмы равномерного распределения рисков и выгод от участия в этой программе, обеспечить адекватное проникновение российского бизнеса (в том числе энергетического) в северо-восточные провинции КНР.

Рекомендация № 1: разработка долгосрочной Программы стратегического сотрудничества

Разработка данной Программы продиктована необходимостью создания более прочного фундамента для развития реального (а не декларативного как сейчас) стратегического партнерства между Россией и Китаем, которое в перспективе должно привести к устойчивым, союзническим отношениям. Основой этого является общность интересов в глобальном развитии и взаимодополняемость экономик России и Китая в региональном (особенно в контексте освоения слаборазвитых регионов обеих стран).

С одной стороны, Программа должна предусматривать в качестве главной цели создание эффективных механизмов межгосударственного взаимодействия, которые могли бы обеспечить взаимовыгодный обмен всеми возможными национальными ресурсами РФ и КНР (политическими, экономическими, технологическими и иными) для скорейшего решения каких-либо конкретных стратегических задач в тех или иных сферах и отраслях сотрудничества (в том числе и в отраслях ТЭК). С другой стороны, Программа должна быть нацелена на стимулирование экономического (в первую очередь инновационно-промышленного) взаимодействия между двумя странами в ряде базовых отраслей России и Китая.