Торгово-экономическая политика

В результате активизации торговой политики КНР стал отмечаться значительный рост присутствия в ЦА китайских производителей. В период 2001–2003 годов поставки китайских товаров и услуг в страны региона увеличились более чем в 2 раза – с 0,8 до 1,9 млрд. долларов, а общий товарооборот – с 1,5 до 3,3 млрд. долларов. Начиная же примерно с 2004 года, Пекин приложил еще большие усилия для продвижения китайских товаров, особенно машин и оборудования, а также услуг. В итоге, в течение 2004–2008 годов объемы китайских поставок увеличились примерно в 6 раз – с 1,9 до 11,6 млрд. долларов, а общий товарооборот – с 3,3 до порядка 20,2 млрд. долларов. В свою очередь по итогам 2009 года товарооборот Китая со странами Центральной Азии составил примерно 17,6 млрд. долларов, уменьшившись на 12% в результате последствий мирового финансово-экономического кризиса.

Причем, в реальности масштабы присутствия китайских производителей в регионе скорее всего значительно выше, нежели это следует из статистических данных международных структур и стран Центральной Азии, которые, как представляется, крайне слабо учитывают «челночную торговлю». Скорее всего, именно об этом свидетельствуют данные статистических органов КНР по китайско-центральноазиатской торговле: они примерно на 35-40% превышают данные статистических органов государств региона.

Принципиально важное место в центральноазиатской торговой политике Китая занимает Казахстан, приграничная и территориально наиболее крупная страна региона, имеющая развитое транспортное сообщение с КНР, достаточно высокую покупательскую способность населения и одновременно либеральный внешнеторговый режим. В свою очередь, единственное в Центральной Азии государство-член ВТО Кыргызстан был и остается интересен Китаю не столько как рынок сбыта продукции, сколько как площадка для дальнейшей торговой экспансии, в первую очередь, в плане реэкспорта китайских товаров.

Экономическая политика Китайской Народной Республики (КНР) в Центральной Азии (ЦА), являясь составной частью общей стратегии Пекина по превращению Китая в один из центров глобальной экономики и мировой политики, как представляется, все еще находится в процессе своего концептуального оформления. Первая половина 90-х годов ХХ века характеризовалась осторожным поведением Китая, установлением с новыми государствами торговых контактов, которые зарождались во многом стихийно, а «львиная доля» торговли приходилась на так называемый челночный бизнес. Развитие же полноценных экономических отношений в то время особо не выделялось на повестке дня политики КНР в ЦА и рассматривалось Пекином скорее в качестве некой дополнительной (пока четко не обозначившейся) возможности по стимулированию экономики приграничного с Центральной Азией Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), нежели какого-либо приоритета для СУАР, а тем более всего Китая. Во многом это было связано с неопределенностью китайских долгосрочных интересов в регионе и ограниченными возможностями КНР (экономическими, политико-дипломатическими и иными) по проникновению в ЦА.

Но уже с середины 90-х годов Китай начал предпринимать более целенаправленные и практически значимые шаги по экономическому проникновению в регион. Тем более, что Центральная Азия, где к тому времени было подтверждено наличие значительных запасов нефти и газа, а также обладающая другими сырьевыми ресурсами и емким рынком сбыта (с населением примерно в 55 млн. человек), стала рассматриваться Пекином в контексте реализации национальной стратегии «Большого освоения Запада» – программы по ускоренному развитию внутриконтинентальных территорий КНР.

Предлагается при тесном взаимодействии ЕврАзЭС и ШОС осуществить наиболее перспективные с экономической точки зрения проекты сухопутных транспортных коммуникаций.

Трансафганские коммуникации. Сухопутные коммуникации через территорию Афганистана имеют стратегически важное значение для стран региона, а также России, так как обеспечат им наиболее короткий и доступный сухопутный выход на рынки Южной Азии. Трансафганские коммуникации будут представлять интерес и для Китая в плане расширения транспортно-коммуникационных связей со странами Южной Азии, а также Среднего и Ближнего Востока. Например, в настоящее время значительная часть грузоперевозок из Китая в южно-азиатские страны осуществляется по Каракорумскому шоссе. Однако, высокогорная автотрасса обладает невысокой пропускной способностью, в то время как по трансафганским коммуникациям можно будет резко интенсифицировать китайско-южноазиатский товарооборот.

В этой связи заслуживает внимания идея создания транспортного консорциума по Афганистану в рамках ШОС. В работе данного консорциума могли бы принять активное участие Индия и Пакистан – страны-наблюдатели в ШОС, также крайне заинтересованные в формировании сети транспортных маршрутов, связывающих кратчайшим путем Центральную и Южную Азию, Россию и Европу.

Трансафганские транспортные коммуникации могут резко интенсифицировать международный транзит в направлении «Север-Юг» (в том числе по направлению «Южная Азия – Центральная Азия – Россия – Европа») и снизить транспортные издержки для многих стран, в том числе для государств ЦА. Более того, трансафганские коммуникации могут сыграть важную роль в разрешении афганской проблемы, что будет иметь глобальный политический и экономический эффект.

В рамках ЕврАзЭС представляется целесообразным разработать Программу инновационно-промышленного развития, что должно стать главным направлением интеграции стран-членов Сообщества. В плане практической реализации данной программы предлагается предусмотреть создание совместных холдинговых компаний, в первую очередь в высокотехнологичных отраслях промышленности. Часть технологических операций (особенно это касается наиболее энергоемких производственных процессов) предлагается переносить на территорию стран региона с учетом наличия здесь энергоносителей, минеральных ресурсов и ряда более благоприятных, чем в России, условий организации производства (более дешевая рабочая сила, а также значительно меньшая энергоемкость производств и низкий уровень затрат на капитальное строительство в более благоприятной климатической зоне).

Перспективными сферами деятельности холдингов стран-членов ЕврАзЭС могли бы стать следующие:

• текстильная и легкая промышленность (учитывая, что около 90% текстильного сырья в бывшем СССР производилось в Центральной Азии);
• целый ряд машиностроительных производств (преимущественно сельскохозяйственное и текстильное машиностроение, а также авиастроение и электроника);
• аграрное производство (учитывая, что климат стран Центральной Азии позволяет выращивать в значительных объемах культуры, которые в российских условиях выращивать невозможно или экономически менее рентабельно);
• цветная металлургия (учитывая, что на постсоветском пространстве основные запасы цветных металлов, имеющих важнейшее промышленное значение, находятся в Центральной Азии, включая и те, которых в России практически нет, например, хром, марганец и некоторые другие);
• атомная энергетика (учитывая, что на территории  бывшего СССР почти все залежи урановых руд, потенциально рентабельных для промышленного освоения, находятся в Казахстане и Узбекистане).

Все это может дать существенный экономический эффект из-за гораздо более низких производственных издержек в условиях Центральной Азии по сравнению с Россией.

Несмотря на сохраняющийся комплекс сложнейших проблем на пути развития взаимовыгодного экономического сотрудничества между Россией, Китаем и странами Центральной Азии и, более того, очевидную пессимистичность связанных с этим основных сценариев, потенциал данного сотрудничества все же значителен как в рамках ЕврАзЭС, так и в рамках ШОС. Залогом этого является то, что у РФ, КНР и стран ЦА объективно есть общий долгосрочный интерес – совместное экономическое освоение и развитие огромного внутриконтинентального пространства Евразии.
Однако только при наличии политической воли осознать главенство данного ключевого приоритета над всеми остальными, возможно обеспечение прорыва в комплексном экономическом развитии внутренних пространств Евразии, включающих Центральную Азию, западный Китай и ряд внутренних регионов России.

Поэтому очевидно, что только на основе понимания этого можно будет говорить о налаживании механизмов комплексного и взаимовыгодного многостороннего сотрудничества в системе «Россия – Китай – Центральная Азия», а на институциональном уровне – внутри и между ЕврАзЭС и ШОС.

Во-первых, необходима существенная активизация и принципиальное усиление координации деятельности внутри и между ЕврАзЭС и ШОС. У ЕврАзЭС и ШОС есть шансы, чтобы превратиться в эффективные экономические блоки. Однако, для этого на начальном этапе крайне важно существенно снизить появившуюся в результате распада СССР фрагментацию экономического пространства «Россия – Центральная Азия» и преодолеть сырьевую ориентацию экономик стран региона и России. Очевидно, что основная нагрузка по решению данной задачи должна лечь на ЕврАзЭС. При этом на начальном этапе роль ШОС должна сводится к обеспечению политической поддержки Китаем интеграционных процессов внутри ЕврАзЭС.

Данная проблема во многом определяется международной конъюнктурой вокруг Центральной Азии и постсоветского пространства в целом, превалированием у всех без исключения государств ЕврАзЭС и ШОС краткосрочных узко национальных интересов над видением стратегических перспектив многостороннего сотрудничества.

С одной стороны, интеграцию в значительной степени сдерживает устойчивая тенденция обострения внешней конкуренции за сферы влияния в Центральной Азии и других постсоветских странах. Внешние силы зачастую рассматривают интеграционные инициативы как механизмы проецирования своего влияния. Это выражается в столкновении различных стратегий по так называемому форматированию и переформатированию постсоветского пространства в рамках выгодных институтов, проектов, концепций и схем развития. В случае ЦА в центре данной конкуренции, как правило, находятся вопросы освоения богатой минерально-сырьевой базы региона и контроля направлений транспортировки сырьевых ресурсов на внешние рынки. В этой связи показательно, что в постсоветский период международное сотрудничество в сфере освоения нефтегазового потенциала Центральной Азии, реконструкции старых и строительства новых трубопроводов развивается наиболее успешно.

Данная проблема во многом обусловлена низким уровнем экономического взаимодействия между постсоветскими странами в целом, а также современной политикой РФ и ряда государств ЦА, направленной на экспорт сырьевых ресурсов и диверсификацию направлений их поставок на внешние рынки. При этом в случае Центральной Азии характерно то, что еще в советское время экономическая деятельность в регионе была ориентирована преимущественно на удовлетворение потребностей других советских республик в сырьевых ресурсах и в меньшей степени – на выпуск готовой продукции.

В отличие от центральноазиатских стран, Россия в советское время была ориентирована преимущественно на выпуск готовой продукции. Однако после распада СССР с особой силой высветилась объективная слабость российских производителей, что привело многие перерабатывающие отрасли российской промышленности к таким же последствиям, как и в центральноазиатских странах. Не в последнюю очередь это связано с тем, что промышленные центры РФ расположены в крайне неблагоприятной экономико-географической зоне. В первую очередь это касается чрезвычайно суровых климатических условий. В силу продолжительной холодной зимы организация любого производства в России, включая добычу сырья, строительство предприятий, эксплуатацию производственных мощностей и инфраструктуры, оплату труда обходится значительно дороже, чем во многих других странах.

В условиях крайне слабого применения энергосберегающих технологий, в России на единицу ВВП расходуется энергии в 5-6 раз больше, чем в европейских странах и в 12-16 раз больше, чем в США и Японии. Транснациональные корпорации промышленно развитых стран размещают свое производство преимущественно в странах с теплым климатом (где энергоемкость любого производства несопоставимо меньше, нежели в России) и, кроме того, широко используют энергосберегающие технологии.

Как представляется, современный формат экономических отношений между Российской Федерацией (РФ) и Центральной Азией (ЦА), Китайской Народной Республикой (КНР) и ЦА, а также не менее важно – сравнительный анализ экономического присутствия РФ и КНР в ЦА свидетельствуют о наличии крайне сложного комплекса проблем на пути развития взаимовыгодного экономического сотрудничества между Россией, Китаем и странами центральноазиатского региона. Среди данных проблем важно выделить следующие:

- экономико-географическая изоляция Центральной Азии, а также ряда регионов России и Китая;

- преимущественно сырьевая ориентация экономик стран Центральной Азии и России;

- отсутствие экономической интеграции в самой Центральной Азии, а также в рамках ЕврАзЭС и ШОС (как наиболее действенных институтов интеграции для стран региона).

Экономико-географическая изоляция Центральной Азии,
а также ряда регионов России и Китая
Данная проблема связана с удаленностью ЦА, ряда регионов РФ и КНР от морских коммуникаций, что в случае Центральной Азии еще усугубляется ее экономико-географической замкнутостью внутри Евразии. Известно, что в современной мировой экономике морской транспорт в целом более предпочтителен, чем железнодорожный, автомобильный и воздушный. Это связано с целым рядом преимуществ: гораздо большей грузоподъемностью морского транспорта, меньшим расходом топлива в расчете на 1 тонно-километр, отсутствием необходимости в оплате пошлин при транспортировке грузов морем, а также амортизационных отчислений для поддержания коммуникаций в рабочем состоянии (в отличие, например, от сухопутных коммуникаций).

На протяжении многих столетий между Китаем и Центральной Азией шел интенсивный процесс экономического, научного и культурного взаимодействия. В период расцвета Великого шелкового пути (вплоть до середины II-го тысячелетия нашей эры) государственные образования, расположенные на территории региона, служили транспортным мостом между Китаем и Европой. Они имели статус хорошо развитых торговых, финансовых и производственных центров. При этом Китай долгое время оставался для Центральной Азии важнейшим источником научных знаний и передовых технологий.

Закат торговли по Великому шелковому пути привел к фактической экономико-географической изоляции Центральной Азии и внутриконтинентальных районов современного Китая. Когда Центральная Азия вошла в состав Российской империи, ее экономические связи с внутренними районами Китая начали ослабевать. В советские времена, когда центральноазиатский регион являлся составной частью СССР, его отношения с Китаем были фактически свернуты.

Торговля между Китаем и странами Центральной Азии стала развиваться сразу же после распада СССР. В период 1992-1998 годов товарооборот был крайне невелик и находился в пределах 350-700 млн. долларов ежегодно. Исходной точкой интенсификации торгово-экономических отношений стал финансово-экономический кризис в России. По итогам 1999 года объемы китайско-центральноазиатской торговли выросли примерно на 25%.

С 2000 года наблюдается еще более динамичный рост объемов торговли. В период 2000-2003 годов товарооборот между КНР и странами ЦА увеличился более чем в 3 раза – с 1 до 3,3 млрд. долларов. В период 2004-2008 годов тенденция к интенсификации торговли приобрела еще более устойчивый характер – товарооборот увеличился более чем в 4,5 раза, с 4,3 до 20 млрд. долларов. В свою очередь по итогам 2009 года товарооборот Китая со странами Центральной Азии составил примерно 17,6 млрд. долларов, уменьшившись на 12% в результате последствий мирового финансово-экономического кризиса. При этом, анализ структуры торговли между КНР и странами ЦА свидетельствует об устойчивой тенденции закрепления за Китаем роли поставщика готовой продукции, а за странами Центральной Азии – статуса поставщиков сырьевых ресурсов.

Хотя отношения между Россией и Центральной Азией берут свое начало еще со времен Великого шелкового пути, однако вплоть до середины XIX века экономические связи России были замкнуты в основном на Европу, в то время как с Центральной Азией были крайне слабы. Со второй половины XIX века начинается особая эпоха в истории российско-центральноазиатских экономических отношений. Главной отличительной чертой данной эпохи явилось то, что Россия и Центральная Азия были дважды интегрированы в рамках единых экономических систем: Российской империи, а затем – СССР.

В результате вовлечения центральноазиатского региона в орбиту экономического влияния Российской империи (60-е годы XIX века – 1917 год), Центральная Азия получила широкий доступ на российский рынок. В регион стали поступать значительные российские инвестиции. Однако, государственные образования, находившиеся в то время на территории Центральной Азии, во многом утратили свою самостоятельность, в том числе в сфере внешнеэкономической деятельности. В целом же в период пребывания в составе Российской империи Центральная Азия экономически оставалась крайне слаборазвитым, чисто аграрным регионом, в основном поставщиком хлопка-сырца, шелка и шерсти для российской текстильной промышленности.

Повторная экономическая интеграция Центральной Азии и России (с момента образования СССР до 1991 года) также имела как позитивные, так и негативные аспекты. С одной стороны, именно на советский период приходится беспрецедентный в истории России и стран Центральной Азии экономический взлет. С другой стороны, советские республики Центральной Азии находились в предельно жестких экономических (и, безусловно, политических и идеологических) рамках командно-административной системы СССР, где действовали принципы планово-централизованного распределения ресурсов (финансовых, материальных и других). Экономические связи между республиками бывшего СССР формировались иногда даже вопреки экономической целесообразности (существовал даже такой официальный термин как «планово-убыточные предприятия»).

Формы развития и сотрудничества. Для операции проектов в рамках изложенных ранее направлений было бы целесообразно проработать идеи создания следующих подструктур:

• Фонда финансирования экономических исследований. Финансирование данного фонда следует осуществлять как за счет средств государственных бюджетов, так и профильных отраслевых государственных корпораций и частных структур.

• В плане практической реализации Программы предлагается предусмотреть создание Совместных отраслевых холдингов (нефтегазохимическая переработка, гидроэнергетика, агропромышленное производство, а в дальнейшем и других отраслей), а на их базе – широкой сети СП, сбытовых, консалтинговых и иных предприятий.

* * *

В целом, интенсификация многостороннего и разнопланового экономического сотрудничества между РФ и ЦА, ориентированного на инновационно-промышленное развитие, даст существенный экономический эффект. Более того, учитывая, что все эти страны (за исключением Кыргызстана) не являются членами Всемирной торговой организации, то их совместным отраслевым холдингам на период их становления может быть легко обеспечена защита от конкуренции с продукцией, производимой на мировом рынке посредством различного рода преференций (льготное налогообложение, таможенная защита и т.п.).