Рекомендация №3: реализация локомотивных проектов в рамках Программы экономического сотрудничества

На основании общих концепций, целей, задач и принципов реализации долгосрочной Программы экономического сотрудничества представляется целесообразным поиск конкретных локомотивных проектов. На начальном этапе в качестве ключевых направлений предлагается рассмотреть следующие:

- глубокая переработка углеводородного сырья;

- развитие агропромышленного комплекса;

- развитие гидроэнергетического комплекса.

Проекты в рамках направления
«Глубокая переработка углеводородного сырья»

Приоритетность данного направления обусловлена необходимостью развития химической отрасли, нефтегазовых отраслей ТЭК (как поставщиков сырья для химической отрасли) и многих других отраслей экономик РФ и стран ЦА, являющихся потребителями продукции химической отрасли. Тем более, сегодня уже есть все необходимые условия для реализации проектов в данном направлении, учитывая наличие хорошо развитой правовой базы и достаточно тесного сотрудничества между нефтегазовыми компаниями. Сегодня данное сотрудничество ориентировано главным образом на добычу и экспорт углеводородов, а его целесообразно переориентировать преимущественно на глубокую переработку данных ресурсов.

Несмотря на сохраняющийся комплекс сложных проблем, у стран Центральной Азии (ЦА) есть достаточно широкие возможности по кардинальному повышению эффективности использования природных ресурсов в интересах друг друга. Однако, как представляется, главным и непреложным условием этого является форсирование процесса экономической интеграции в системе «Россия – Центральная Азия».

Очевидно, что в пределах постсоветского пространства только Россия, учитывая масштабы ее экономического и геополитического потенциала, способна взять на себя роль локомотива региональной экономической интеграции и формирования зоны безопасности. Однако для этого России необходимо отказаться от стереотипа восприятия остальных постсоветских стран как «убыточных» и «дотационных» и осознать, что при грамотной экономической политике те же страны ЦА способны стать объектами эффективного приложения российского капитала и сыграть важную роль в возрождении экономической мощи России и постсоветского пространства в целом.

Причем необходимо четкое понимание того, что процесс экономической интеграции на постсоветском пространстве, в том числе в системе «РФ – ЦА» необходимо сделать управляемым на межгосударственном уровне. Для этого нужен системный и комплексный подход, предполагающий наличие высокой политической воли всех государств – участников процесса, готовности считаться с долгосрочными интересами друг друга и жертвовать краткосрочными коммерческими интересами ради стратегических выгод от создания прочного и взаимовыгодного экономического союза.

Проблема №3: отсутствие у РФ комплексного подхода к выстраиванию союзнических отношений со странами ЦА, в первую очередь в плане форсирования экономической интеграции

Данная проблема заключается в том, что Россия, развивая сотрудничество в политической и военной сферах, пока не проявляет стремления к развитию полноценных экономических отношений на постсоветском пространстве, включая в рамках наиболее перспективного института интеграции – ЕврАзЭС. Это проявляется в том, что между РФ и многими другими постсоветскими государствами преобладают политические и военные формы сотрудничества, которые до сих пор крайне слабо подкреплены адекватным межгосударственным сотрудничеством в экономической сфере. В результате процесс формирования союзнических отношений, например между теми же странами-членами ЕврАзЭС протекает медленно, крайне болезненно и трудно. При этом очевидно, что успех или неуспех данного процесса будет зависеть во многом именно от России, учитывая то, что по своему потенциалу только РФ способна стать гарантом всестороннего укрепления существующих институтов экономической интеграции, а также обеспечить защиту общих интересов военными способами.

Во-первых, сегодня у России нет четкого видения перспектив в отношении развития многостороннего экономического сотрудничества на постсоветском пространстве. В частности, отсутствует единая для всех российских госструктур (имеющих непосредственное отношение к экономической сфере) и компаний система целей, задач и принципов работы со странами-членами ЕврАзЭС, СНГ, ОДКБ, ШОС. Все, что декларируется в данном плане в официальных документах, выглядит очень расплывчато.

В большей степени просматривается недооценка стратегических перспектив с точки зрения долгосрочных интересов РФ и других стран-членов существующих организаций, превалирование краткосрочных, главным образом коммерческих интересов. В этих условиях крайне затруднительно создать атмосферу для формирования общности именно долгосрочных и стратегических интересов. К тому же формирование этого осложняется еще и укоренившимися в России представлениями о постсоветских странах как об «экономическом бремени», брать которое на баланс нецелесообразно.

Проблема №2: недооценка странами ЦА и РФ необходимости форсирования процесса экономической интеграции

Данная проблема заключается в том, что у всех государств ЦА и РФ сохраняется недооценка (а может быть, и непонимание) необходимости принципиально менять нынешний, крайне неэффективный формат экономических отношений: переходить к решительным действиям по форсированию реальной экономической интеграции и формированию единого экономического пространства.

Во-первых, Россия – единственный возможный лидер на постсоветском пространстве пока не проявляет желания/стремления взять на себя функции инициатора развития многостороннего и разнопланового экономического сотрудничества, быть локомотивом реальной экономической интеграции, стимулировать процесс реабилитации былых тесных структурно-технологических связей между перерабатывающими отраслями промышленности государств СНГ.

Во многом это связано с тем, что Россия пока так и не определилась с долгосрочной стратегией своего собственного экономического развития. Складывается впечатление, что РФ использует существующие интеграционные институты (СНГ, ЕврАзЭС, ШОС, ОДКБ) преимущественно в целях усиления своих внешнеполитических позиций в мире (с целью закрепить за собой статус некой евразийской державы), в то время как в плане экономического развития по-прежнему делает основную ставку на сотрудничество с Западом (в попытке стать его составной частью), а не с партнерами по бывшему СССР. Об этом свидетельствует в целом сохраняющийся западно-центричный внешнеполитический и внешнеэкономический курс РФ, даже несмотря на многочисленные сложные проблемы в отношениях между Россией и Западом (особенно после событий 2008 года на Кавказе).

Как представляется, проблемы на пути эффективного использования природных ресурсов Центральной Азии (ЦА) являются неотъемлемой частью более сложного комплекса взаимосвязанных друг с другом проблем, существующих на пути развития стран региона, взаимоотношений между ними, а также их взаимодействия с ключевыми партнерами, в первую очередь Российской Федерацией (РФ), с кем ЦА до сих пор сохраняет крайне тесную структурно-технологическую, в целом экономическую и можно даже сказать – геоэкономическую взаимозависимость.

Данные проблемы можно условно разделить на три основные группы:

• Проблема №1: преимущественно экспортно-сырьевая ориентация экономик стран ЦА и РФ.
• Проблема №2: недооценка странами ЦА и РФ необходимости форсирования процесса экономической интеграции.
• Проблема №3: отсутствие у РФ комплексного подхода к выстраиванию союзнических отношений со странами ЦА, в первую очередь в плане форсирования экономической интеграции.

Суммарный эффект от данных проблем кардинально снижает эффективность использования природных ресурсов и ЦА, и РФ в интересах всех стран, препятствует их полноценному экономическому и социальному развитию, создает почву для возникновения искусственных конфликтов интересов, значительно осложняет процесс становления союзнических отношений и формирования устойчивой системы региональной безопасности.

Особенно остро стоят эти вопросы в условиях развивающегося в настоящее время мирового финансово-экономического кризиса: дальнейшее игнорирование существующих проблем может привести к принципиальному геополитическому и геоэкономическому переформатированию ЦА и РФ со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.

Проекты в электроэнергетической отрасли

Кыргызстан обладает огромным гидроэнергетическим потенциалом, который составляет порядка 142,5 млрд. кВт/ч в год, хотя реальное производство электроэнергии – всего лишь около 10 млрд. кВт/ч в год. Причем даже в советское время данный потенциал использовался менее чем на 10%. Учитывая это, объективно, что по мере роста промышленного производства в приграничном с Кыргызстаном СУАР, Китай проявлял определенную заинтересованность к вопросам строительства гидроэлектростанций (ГЭС) и поставок электроэнергии из КР. Тем не менее, проектная активность Китая в гидроэнергетической отрасли Кыргызстана пока не выходит за рамки обсуждений «планов на будущее», а среди наиболее перспективных проектов выделяется лишь проект по строительству ГЭС на реке Нарын.

При этом Китай демонстрирует и неготовность к участию в более крупных гидроэнергетических проектах на территории Кыргызстана, в частности по строительству Камбаратинских ГЭС. Во-первых, реализация данных проектов длительное время находится в плоскости обсуждения преимущественно между Бишкеком и Москвой. Во-вторых, у Пекина присутствует четкое понимание целого ряда негативных последствий в результате непродуманного строительства этих ГЭС, что обуславливается наличием сложных противоречий (в первую очередь в отношении использования водостока трансграничных рек) между Кыргызстаном с одной стороны, Узбекистаном и Казахстаном – с другой. В-третьих, проекты являются крайне затратными и малоприбыльными в краткосрочной перспективе. В-четвертых, вне зависимости от того, будет ли участвовать в строительстве этих ГЭС китайский капитал, именно СУАР КНР будет оставаться наиболее близким рынком для сбыта электроэнергии из КР. И поэтому, в-пятых, на данном этапе Китаю объективно выгоднее пока занимать в целом выжидательную позицию.

Экономические связи Китайской Народной Республики (КНР) с Кыргызской Республикой (КР) стали развиваться сразу же после распада СССР и установления 5 января 1992 года между двумя странами дипломатических отношений. При этом китайское экономическое проникновение в Кыргызстан с самого начала было сосредоточено преимущественно на торговой сфере.

Однако те же торговые отношения КНР с КР кардинально интенсифицировались лишь после 2004 года. Если в течение 1992–2004 годов объемы поставок из Китая в Кыргызстан находились в пределах 26-100 млн. долларов в год, а сам товарооборот – 30-125 млн. долларов, то по итогам 2008 года, объемы китайского экспорта уже составили 1186 млн. долларов, а общий товарооборот увеличился до 1453 млн. долларов. В 2009 году объемы китайских поставок в Кыргызстан существенно снизились – с 1186 до 528 млн. долларов, а общий товарооборот – с 1453 до 657 млн. долларов.

Проекты в нефтегазовой отрасли

Нефтегазовая отрасль РК остается главным объектом интереса КНР. Характерной особенностью проникновения в отрасль китайских компаний является политика по приобретению зарубежных (в основном западных) активов. Дело в том, что к 2001 году основные нефтегазовые месторождения Казахстана были уже практически поделены между западными и российскими энергетическими компаниями. Начиная же с 2003 года, многие западные компании (в основном британские, канадские и американские) стали продавать свои активы, чем воспользовался, прежде всего, Китай.

В настоящее время среди основных проектов с китайским участием выделяются следующие:
- освоение нефтяных месторождений «Жанажол», «Кенкияк (надсолевой)» и «Кенкияк (подсолевой)» (Актюбинская область, северо-западная часть Казахстана);
- освоение нефтяных месторождений «Сазан-Курак» и группы нефтяных месторождений Адайского блока (Атырауская область, западная часть Казахстана);
- освоение Кумкольской группы нефтяных месторождений (Кызылординская и Карагандинская области, центральная часть Казахстана);
- освоение нефтяного месторождения «Каржанбас» (Мангистауская область, западная часть Казахстана);
- подготовка к геологоразведке и последующему освоению нефтегазового месторождения «Дархан» (северная часть казахстанского участка шельфа Каспийского моря);
- строительство и эксплуатация нефтепровода «Атасу-Алашанькоу»;
- строительство и эксплуатация газопровода в Актюбинской области (северо-западная часть Казахстана);
- строительство и эксплуатация казахстанского участка магистрального газопровода «Туркменистан-Китай».

Проекты в атомной отрасли

Начиная примерно с середины первого десятилетия XXI века Китай стал проявлять растущий интерес к атомной отрасли Казахстана. Еще в 2004 году Китайская национальная ядерная корпорация (CNNC) подписала с НК «Казатомпром» контракт по добыче урана на срок до 2020 года. Данный контракт сопровождался договором о стратегической кооперации между Китаем и Казахстаном в области атомной энергетики. В последующем между КНР и РК были достигнуты соглашения и о совместном производстве ядерного топлива.

3 января 1992 года были установлены дипломатические отношения между Китайской Народной Республикой (КНР) и Республикой Казахстан (РК). Однако в первой половине 90-х годов экономическое присутствие Китая в Казахстане ограничивалось исключительно торговой сферой. В период 1992-1995 годов объемы китайских поставок товаров находились в пределах 130-250 млн. долларов в год (а двусторонний товарооборот – 210-450 млн. долларов ежегодно). Причем торговля имела и стихийный, неконтролируемый характер (т.н. челночная торговля). Китайские поставки, включавшие в основном товары широкого потребления, осуществлялись через созданные в 1992 году на границе Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР с РК шесть пограничных переходов: Хоргос, Достык (Дружба) - Алашанькоу, Бахты, Джеминау, Алексеевка - Акчюп, Долаты.

Поставки китайских товаров широкого потребления играли и до сих пор продолжают играть ключевую роль в насыщении потребительского рынка Казахстана. Первоначально это было связано с тем, что вследствие распада CCCР перерабатывающие отрасли промышленности РК (и других постсоветских стран – традиционных торговых партнеров республики) практически прекратили функционировать, и по этой причине китайская продукция (в том числе даже низкого качества) пользовалась широким спросом на казахстанском рынке. Кроме того, Казахстан еще стал получать дополнительную прибыль от реэкспорта китайских товаров в соседние страны, в первую очередь Узбекистан и Россию.

Во второй половине 90-х годов процесс экономического проникновения КНР в РК заметно интенсифицировался. Это выразилось как в расширении присутствия китайских производителей на потребительском рынке Казахстана (в период 1996-2000 годов объемы китайских поставок находились уже в пределах 250-460 млн. долларов в год, а двусторонний товарооборот – 490-825 млн. долларов), так и в увеличившейся проектно-инвестиционной активности компаний из Китая. Важным стимулом повышения китайского интереса к Казахстану явился рост потребностей экономики КНР в энергоресурсах, в первую очередь в нефти. Ведущие китайские нефтегазовые корпорации стали приобретать активы в нефтегазовой отрасли РК и приступили к освоению ряда углеводородных месторождений на западе страны.

Проекты в электроэнергетической отрасли

Электроэнергетическая отрасль Таджикистана оказалась одной из первых, куда Китай стал направлять свои финансовые ресурсы для реализации целого ряда проектов, к числу которых относится строительство высоковольтных линий электропередач «Лолазор-Хатлон» и «Юг-Север» (сданы в эксплуатацию в 2009 году), а также планы по строительству Нурабадской ГЭС-2 и Зеравшанской ГЭС.

Проекты в транспортной отрасли

Ряд крупных проектов в Таджикистане при китайском финансировании были реализованы также в транспортной отрасли:
- реконструкция автомобильной трассы «Душанбе–Худжанд–Чанак»;
- строительство автомобильного туннеля «Шахристан» (180 км. севернее г.Душанбе);
- строительство автомобильного туннеля «Шар-Шар» (80 км. юго-восточнее г.Душанбе).

Проекты в горнодобывающей отрасли

В последние годы Китай проявляет интерес к запасам драгоценных и цветных металлов в Таджикистане. Это во многом связано с тем, что растущая экономика КНР объективно нуждается в цветных металлах, так как без их применения не может функционировать любая отрасль промышленности, особенно машиностроение. Основной интерес Китая в данной отрасли Таджикистана касается золота и алюминия.

Дипломатические отношения Китайской Народной Республикой (КНР) с Республикой Таджикистан (РТ) были установлены практически сразу же после распада СССР – 4 января 1992 года, но вплоть до середины первого десятилетия XXI века экономическое присутствие Китая в Таджикистане носило скорее символический характер: затрагивало только торговую сферу, да и то в крайне незначительных масштабах. Это во многом обуславливалось гражданской войной в РТ в период 1992-1996 годов и географической изолированностью двух стран друг от друга. Хотя Таджикистан и имеет общую границу с Китаем (более 500 км.), однако длительное время она была малодоступна для развития прямых торговых отношений, так как проходила по высокогорной местности, где фактически отсутствовала транспортная инфраструктура.

На протяжении 1992-2003 годов ежегодные объемы таджикско-китайской торговли колебались от 5 до 15 млн. долларов в год. После открытия осенью 2004 года автомобильного сообщения между КНР и РТ через перевал «Кульма», а также в результате стремительного роста объемов предоставленных китайских кредитов значение Китая как торгово-экономического партнера Таджикистана стремительно возросло.

Все это привело к кардинальной интенсификации китайско-таджикской торговли. Наиболее значительный рост объемов торговли пришелся на 2005 год, когда товарооборот между Китаем и Таджикистаном вырос более чем в 9 раз по сравнению с предыдущим годом и составил 229 млн. долларов. Очередной импульс развитию торговых связей был дан в 2007 году, по результатам которого китайско-таджикский товарооборот увеличился примерно в 2 раза. По итогам 2008 года, объемы торговли выросли еще на 10%. В 2009 году товарооборот Китая с Таджикистаном снизился на 17,3% по сравнению с предыдущим годом – с 755 до 624 млрд. долларов.