Комментарий В.Парамонова корреспонденту газеты «Свободы Слова» (Казахстан) Жулдыз Алматбаевой от 04.08.2010.

Вопрос: насколько реальна возможность, что Киргизия увлечет за собой Узбекистан, и какими могут быть последствия для Казахстана?

Ирония заключается в том, что Киргизия «может увлечь за собой» вовсе не Узбекистан, а Казахстан ... Тем не менее, объективности ради надо признать, что вероятность этого хоть и существует, но является крайне низкой. Тем более, что пока Казахстану успешно удается гасить схожие тенденции у себя дома.

На этом фоне, основную угрозу нестабильность в Киргизии несет в первую очередь для Таджикистана и китайского Синьцзяна, причем как в сфере безопасности, так и в сферах политики и экономики.

В свою очередь, Узбекистан был и остается стержнем – якорем стабильности всей Центральной Азии. Если это будет пониматься тем же Казахстаном, то очевидно, что объединение усилий двух ведущих стран региона как в двустороннем формате, так и в многостороннем (например, в рамках ШОС) будет способствовать стабилизации Киргизии и всего региона. Однако, пока такой координации не было и нет, что позволяет утверждать о все более реальной возможности дестабилизации Киргизии.

Интервью В.Парамонова корреспонденту газеты "Санкэй Симбун" (Япония) Сато Такао от 15.07.2010.

Вопрос: Какую долю занимает Китай среди стран-кредиторов центральноазиатских республик?

Согласно исследованию, проведенного моей аналитической группой, финансовое присутствие Китая в Центральной Азии является масштабным, а Китай и китайский бизнес уже занимают одно из первых, если не первое место среди других государств, компаний и финансовых институтов по объемам инвестиций, кредитов и активов. Если в конце 1990-х годов китайские финансовые ресурсы составляли менее 1 млрд. долларов (в виде инвестиций) и были представлены исключительно в нефтегазовой отрасли Казахстана, то за первые 10 лет XXI века их объем увеличился более чем в 20 раз, а сама китайская финансовая активность стала затрагивать, хотя еще и не равномерно, но уже все без исключения страны Центральной Азии.

По состоянию на начало 2010 года, общие объемы финансовых ресурсов, так или иначе вложенных Китаем в Казахстан оцениваются нами не менее чем в 23,6 млрд. долларов, включая примерно 11 млрд. долларов инвестиций, 0,55 млрд. долларов кредитов и 12,1 млрд. долларов – приобретенных активов. В свою очередь, в остальных четырех странах Центральной Азии цифры несколько скромнее.

Так, в Кыргызстане общие объемы китайских финансовых ресурсов оцениваются нами в пределах от 160 до 180 млн. долларов, включая около 120 млн. долларов кредитов и 40-60 млн. долларов инвестиций. При этом, показательно и то, что Китай является главным кредитором Таджикистана, существенно опередив международные финансовые структуры и другие страны: общие объемы китайских финансовых ресурсов в республике оцениваются в размере не менее 732 млн. долларов, включая 600 млн. долларов кредитов, 50 млн. долларов инвестиций и 82 млн. долларов приобретенных активов.

На этом фоне, общие объемы китайских финансовых ресурсов в Туркменистане оцениваются нами в более чем в 1,1 млрд. долларов, включая порядка 700 млн. долларов – кредитов и 450 млн. долларов – инвестиций, а в Узбекистане – на уровне не менее 640 млн. долларов, включая 167 млн. долларов кредитов и 473 млн. долларов – инвестиций.

Результаты нашего исследования отражены в только что вышедшей книге в соавторстве с двумя ведущими узбекскими аналитиками Алексеем Строковым и Олегом Столповским "Китайский экономический экспресс в центре Евразии: угроза или исторический шанс" (книгу можно приобрести на сайте "Центральная Евразия", www.ceasia.ru).

Комментарий к статье В. Панфиловой в «Независимой газете» (Россия) от 01.04.2010.

В отношениях с Узбекистаном Евросоюз перешел от слов к делу – с 1 апреля возобновляются рейсы авиакомпании Lufthansa из Мюнхена в Ташкент и обратно. Это первый шаг к восстановлению полноценного сотрудничества после объявленной Брюсселем отмены санкций в отношении Узбекистана.

С сегодняшнего дня из Ташкента в Германию можно долететь. Полеты по маршруту Мюнхен–Ташкент будут осуществляться три раза в неделю. Об этом накануне на пресс-конференции в Ташкенте сообщил представитель немецкой компании в Узбекистане и Казахстане Андрэ Щебрюков.

 Напомним, что санкции ЕС (запрет на въезд в страны ЕС 12 высокопоставленных узбекских чиновников, торговлю оружием, экономические ограничения) были введены из-за отказа узбекских властей допустить к расследованию причин и последствий андижанских событий 2005 года международных экспертов. Несмотря на то что Ташкент позднее предоставил материалы собственного расследования трагедии, в Брюсселе это посчитали недостаточным, и в итоге санкции продержались четыре года. За это время большинство стран Европы частично или полностью приостановили торгово-экономическое сотрудничество с Ташкентом, при том, что, по мнению экспертов, ЕС был заинтересован в выстраивании экономической политики с Узбекистаном, занимающим в Центральной Азии ключевую позицию.

Интервью Владимира Парамонова журналу «Эксперт-Казахстан», февраль 2009.

Без активного участия соседей Афганистана решение афганского вопроса невозможно, уверен независимый эксперт Владимир Парамонов (Узбекистан).
Ситуация в стране крайне сложная и взрывоопасная. Многое будет зависеть от характера дальнейших международных усилий, их грамотной координации, долгосрочной стратегии новой администрации США. От готовности Вашингтона поставить во главу угла именно аналитическую и дипломатическую составляющие, а на передний план реальной политики в отношении Афганистана вынести масштабные экономическую и социальную программы, в целом действовать сообща, а не односторонне. Как совместить все эти «сложные переменные» в одном «афганском уравнении», причем в условиях набирающего обороты мирового финансово-экономического кризиса? Очевидно, что эта задача не из легких. Но это не значит, что ее не надо решать и, тем более, что ее невозможно решить. Все возможно, было бы желание сильных мира сего и соседей Афганистана. Кстати, именно эта формула и предложена президентом Узбекистана.

Вопрос: В ходе встречи с президентом РФ в Ташкенте в январе Ислам Каримов выступил против военного решения афганского вопроса. Он сказал, что войска, введенные в чужую страну, со временем приобретают характер оккупантов. Будет ли Узбекистан поддерживать операцию «Несокрушимая свобода» и ISAF, если об этом попросит Вашингтон? Если да, то в какой форме?

Мне кажется, что вы слишком свободно трактуете контекст того, что сказал президент Узбекистана. Поэтому сначала хотелось бы все же уточнить то, о чем он говорил. Во-первых, о том, что афганский вопрос нельзя решить лишь военным путем – лишь путем дальнейшей милитаризации. Во-вторых, президент Узбекистана отметил, что в глазах афганского населения любое присутствие зарубежных вооруженных сил означает оккупацию и что военным присутствием афганский вопрос не решить. В-третьих, президент всегда говорил, что для решения проблем Афганистана нужна координация всех заинтересованных сил и в первую очередь соседних стран. И все ведущие эксперты по Афганистану подтвердят правильность этих тезисов.

Комментарий В.Парамонова для РИА Новости (Россия) от 03.02.2009.

Стакан воды дороже барреля нефти. Сегодня этого еще не случилось. Но так будет, и весьма скоро. Запасы чистой воды истощаются быстрее нефтяных. И если для кого-то водная проблема – лишь страшный сон о будущем, то есть регионы, для которых это вопрос выживания. Причем даже не сегодняшнего, а еще позавчерашнего.

17 лет пять центральноазиатских республик бьются над разделом Сырдарьи и Амударьи. Хотя реки, как известно, поровну не делятся. Справедливости ради надо сказать, что Узбекистан, Казахстан, Киргизия и Таджикистан располагают еще ледниками. Но превращать их в предмет водопользования – отдельная история.

А наша – про то, как водные ресурсы Центральной Азии должны быть источником энергетической и продовольственной безопасности для 50-миллионного населения региона. Но могут и не стать ими. Хуже того, способны разыграть драматические приграничные конфликты, когда в знойные дни таджикские, узбекские, киргизские дехкане хаживали стенка на стенку, стремясь добиться “водного паритета”.

Масштабная “кетменная война” между киргизами и таджиками случилась под занавес СССР в Ферганской долине – самом густонаселенном регионе Средней Азии. С обеих сторон погибли люди. Последняя – прошлой весной, когда 150 таджикских крестьян во главе с представителем местной власти захватили шлюз межреспубликанского канала в Киргизии. Такое в регионе происходит регулярно.

 В итоге Таджикистан имеет осложнения в отношениях с Узбекистаном, Киргизия не однажды затаивала обиды на Узбекистан и Таджикистан, Казахстан тоже не оставался в стороне от переливания воды на себя. В общем, все воюют со всеми за контроль над водным вентилем. Впрочем, вода, ценная для жителей горячего во многих смыслах региона, еще и важный энергетический ресурс. А для ряда республик, обделенных запасами углеводородов, – единственный. Прежде всего – для Киргизии и Таджикистана. Не случайно именно этим независимым странам посчитала необходимым помочь Россия.

В прошлом году Москва выразила готовность финансировать строительство новых и реконструкцию действующих ГЭС в верховьях трансграничных рек.

Аннотация доклада В.Парамонова и А.Строкова Агентством "Регнум" (Россия) от 17.01.2010.

Страны Центральной Азии (ЦА) во многом по объективным причинам вынуждены проводить многовекторный курс, балансировать между различными внешними силами, не имея четкой ориентации для собственного развития. Так считают узбекские эксперты Владимир Парамонов и Алексей Строков в своем исследовании "Центральная Азия в период мирового финансово-экономического кризиса: в плену старых или поисках новых моделей и ориентиров развития?", передает корреспондент ИА REGNUM Новости.

По их мнению, это связано, прежде всего, с чрезвычайной слабостью национальных экономик большинства стран Центральной Азии, их несамодостаточностью, жесткой зависимостью от внешних связей.

"Не удивительно, что именно на уровне деклараций и политического волеизъявления страны ЦА совместно с их традиционным партнером Россией добились наиболее значительных, причем практически мгновенных успехов. Особо ярко это проявилось в таких важных секторах как транспорт и энергетика.

Однако, дальнейших прорывов в плане развития региональной экономической интеграции до сих пор не последовало и даже намечаются признаки обратного процесса, свидетельством чему является приостановка Узбекистаном своего членства в ЕврАзЭС, а также тот факт, что Туркмения по-прежнему скептически относится к интеграционным инициативам на постсоветском пространстве. Тем более, что страны Центральной Азии так же как и в 90-е годы не ослабляют своих усилий по диверсификации внешнеэкономических связей, а по отношению к той же России проводят все более сбалансированную экономическую политику", - отмечают узбекские эксперты.

Аннотация доклада В.Парамонова и А.Строкова Агентством "Регнум" (Россия) от 18.01.2010.

Узбекские эксперты Владимир Парамонов и Алексей Строков в своем исследовании "Центральная Азия в период мирового финансово-экономического кризиса: в плену старых или поисках новых моделей и ориентиров развития?" считают, что наиболее вероятные сценарии развития стран Центральной Азии являются достаточно пессимистичными и/или крайне неоднозначными по своим возможным последствиям, передает корреспондент ИА REGNUM Новости.

"Во-первых, основные тенденции развития Центральной Азии (ЦА), как и постсоветского пространства в целом идут в фарватере глобального процесса - процесса формирования новой системы международных отношений. Одним из его главных проявлений является обострение конкуренции за контроль над мировыми ресурсами. Основными объектами данной конкуренции, как правило, выступают неустойчивые к внешнему воздействию страны, которые не сумели сформировать эффективного регионального блока (или присоединиться к уже существующему). Дальнейшая консервация сырьевой ориентации экономик государств ЦА и России будет вести к деградации и отмиранию промышленных отраслей. Это, в свою очередь, будет снижать шансы центральноазиатских государств и России по преодолению фрагментации ранее единого экономического и оборонного пространства. Известно, что у государств, занимающихся преимущественно экспортом сырьевых ресурсов, объективно мало стимулов для форсирования интеграционных процессов", - отмечают узбекские аналитики.

Аннотация доклада В.Парамонова и А.Строкова Агентством "Регнум" (Россия) от 21.01.2010.

Узбекские эксперты Владимир Парамонов и Алексей Строков в своем исследовании "Центральная Азия (ЦА) в период мирового финансово-экономического кризиса: в плену старых или поисках новых моделей и ориентиров развития?" считают, что в условиях мирового финансово-экономического кризиса и усиления нестабильности в мире у стран ЦА нет другой альтернативы как форсирование совместно с Россией региональной экономической интеграции и формирование устойчивой системы региональной безопасности, передает корреспондент ИА REGNUM Новости.

По их словам, однако, в целом пока сохраняется отсутствие каких-либо знаковых признаков достижения прорывов именно в этих направлениях. "Нынешний неуспех интеграции на постсоветском пространстве во многом определяется тем, что данный, чрезвычайно сложный процесс пущен на самотек, в то время как ему необходимо придать управляемость на государственном уровне. Очевидно, что процесс интеграции не может и не будет развиваться в рамках неолиберальной модели. Причем основную ответственность за фактический провал интеграции объективно несет Россия, так как, учитывая масштабы экономик и геополитического влияния, только Россия может и способна стать локомотивом интеграции. Однако при анализе системы действий России с 2000 года складывается впечатление, что Москва, с одной стороны, стремится построить эффективные региональный рынок и систему безопасности в СНГ или, по крайней мере, в рамках ЕврАзЭС и ОДКБ, а с другой - сохранить открытость глобальной экономике и мировой политике каждого участвующего государства. То есть совместить два стратегических курса: на глобализацию и на регионализацию", - отмечают узбекские аналитики.

По их мнению, неготовность России и стран ЦА к интеграции в значительной степени определяется своеобразным "замкнутым кругом". С одной стороны, в настоящее время Россия и центральноазиатские государства остаются открытыми для глобальной экономики, но при этом практически неконкурентоспособными и не защищенными от угроз и вызовов глобализации, торгуют не технологиями, как таковыми, и даже не продукцией с высокой нормой добавленной стоимости, а сырьем. Ясно, что государства, занимающиеся в основном экспортом своих природных богатств, объективно абстрагируются от идеи и принципов региональной интеграции. Это означает, что пока эти страны "стоят на коленях", они не представляют существенного интереса друг для друга, если, конечно, речь не идет о взаимоотношениях стран-экспортеров и стран-потребителей сырьевых ресурсов. В этих условиях сырьевые государства, помимо прочего, являются прямыми конкурентами на профильных рынках.

Интервью В.Парамонова журналу VoxPopuli (Казахстан), январь 2009.

Узбекистан вновь приковывает внимание мировой общественности. Запад, сняв свои претензии к Ташкенту по вопросам прав человека, начинает укреплять сотрудничество с нашим южным соседом практически по всем направлениям. И это вполне закономерно, считает Владимир Парамонов, аналитик из Узбекистана, доказывающий, что узбекская внешняя политика намного последовательнее и адекватнее, чем кажется многим со стороны.

Вопрос: Недавняя отмена санкций Евросоюза, введённых в 2005 году в связи с событиями в Андижане, вызывала крайне бурную реакцию международных правозащитных организаций. Экспертное сообщество отреагировало спокойнее – по мнению политологов, такое решение было ожидаемым. Однако причины называются разные: от общего изменения отношения Запада к постсоветскому пространству до желания заполучить узбекский газ в газопровод «Набукко». Какой вариант ответа предпочтительнее для Вас и, в целом, поддерживаете ли Вы тезис о закономерности решения Еврокомиссии?

Вначале я отмечу тот очевидный факт, что в Вашей постановке вопроса чувствуется, мягко говоря, крайне схематичное и несколько предвзятое восприятие Узбекистана и его политики, навязанное или навязываемое чьей-то пропагандой. Или же Вы грамотно провоцируете меня отвечать в эмоциональном формате? Последнее для меня не проблема... Главная проблема в том, что сегодня действительно создается и даже штампуется слишком много мифов и неправды по поводу Узбекистана. Зачем? Кому это выгодно, судить не мне, а внимательному читателю. Но надеюсь, что с Вашей помощью я постараюсь предельно откровенно и недвусмысленно сказать, где, на мой взгляд, есть правда, а где вымысел по поводу Узбекистана, его политики и его отношений с другими странами. Опять же это только мой взгляд. Я не представляю весь Узбекистан и тот широкий спектр оценок, которые существуют в аналитических кругах республики.

Интервью В.Парамонова журналу «Эксперт Казахстан», №14 (209)/13.04.2009.

О перспективах прироста экспорта узбекского газа, переработки его на территории республики и некоторых аспектах промышленной стратегии говорит независимый аналитик из Узбекистана, кандидат политических наук Владимир Парамонов.

Вопрос: Аналитики говорят об усилении зависимости Узбекистана от экспорта газа, увеличении его доли во внешней торговле. Как вы можете прокомментировать такие предположения?

Пока этой зависимости нет. Думаю, в перспективе объемы экспорта газа потенциально могут вырасти, даже в два раза (с 17 млрд кубометров до 34. – «ЭК»). Однако это возможно только при соблюдении некоторых условий.

Во-первых, должны получить развитие проекты по добыче газа с новых месторождений, которые осваиваются в основном российскими компаниями («Газпром», ЛУКОЙЛ), а в случае проекта на Арале – также международным консорциумом инвесторов (куда входят и российские компании). В частности, ЛУКОЙЛ в ближайшие несколько лет сможет выйти на объемы добычи до 12 миллиардов кубометров.

Однако не факт, что все эти объемы будут экспортироваться. В своей стратегии Узбекистан делает ставку на переработку газа с получением продукции газохимии с высокой нормой добавочной стоимости: именно поэтому совместно с ЛУКОЙЛом планируется построить новый газохимический комплекс. После введения его в строй мы сможем ежегодно перерабатывать около 8–10 миллиардов кубометров газа, добытого в перспективе ЛУКОЙЛом.

Интервью В.Парамонова Информационно-аналитическому порталу «Евразийский дом» (Россия) от 26.01.2009.

Евразийский Дом: «Чем вызван визит российского президента Д.Медведева в Узбекистан? Каковы ожидания Москвы и Ташкента от встречи президентов?»

По большому счету, визит Д.Медведева является ознакомительным. Во многом это и личная «притирка» президентов друг к другу: учитывая обоюдное понимание того, что работать вместе предстоит долго, необходимо искать основу для личных и неформальных отношений.
С точки зрения вопросов политической стратегии, по своей сути визит, как представляется, был обусловлен, в первую очередь, неизбежностью развития не столько двусторонних связей (здесь все развивается, насколько это возможно в нынешних условиях, по нарастающей, хотя есть и некоторые проблемные вопросы), сколько острой необходимостью координации усилий двух стран на многостороннем уровне.
Во-первых, важным является собственно согласование позиций – некая «сверка часов» и внесение предельной (насколько это возможно) ясности в планы сторон по целому комплексу вопросов регионального и международного сотрудничества: от развития многосторонних форм взаимодействия (водно-энергетические вопросы, сотрудничество в газовой сфере, политика ШОС и ОДКБ в отношении Афганистана и угроз региональной безопасности, поиск идей по экономической интеграции и коллективным усилиям по смягчению последствий мирового финансового кризиса) до координации усилий в диалоге с внешними силами, в первую очередь США и НАТО.
Во-вторых, принципиально значимым является определение неких отправных точек в дальнейшем сотрудничестве/диалоге России и Узбекистана по вышеобозначенным вопросам многостороннего взаимодействия и ключевым направлениям двустороннего сотрудничества, в первую очередь экономического. Это своего рода некое джентльменское соглашение по основным принципам взаимодействия на ближайшую перспективу, фиксирующее ожидания Узбекистана от России и соответственно ожидания России от Узбекистана.
Узбекистан ожидает от России большего внимания к водно-энергетической проблеме (и, соответственно, на порядок большего учета узбекских национальных интересов). Безусловно, Ташкент хотел бы увидеть и практическую сторону предложений Москвы по решению «афганской проблемы» – проблеме, которая представляет для Узбекистана жизненно важное значение.